Из взору открылся великолепный вид. Скалистый обрыв спускался прямо к морю, а в некоторых местах спуски были слишком крутыми и острыми. Огромные серые волны омывали берег и утёсы, а кое-где виднелись пещеры и гроты.
— Здесь так красиво! — воскликнула mademoiselle Болховская, сжимая повод своей лошади, — но почему вы решили показать мне именно это место, милорд?
Джеймс посмотрел на брата княжны, который держался неподалёку. История, что он собирался рассказать, предназначалась для нежных ушек mademoiselle Болховской, но маркиз не имел ничего против того, чтобы и князь послушал.
— Видите вон тот выступ? — указывая в сторону крутого спуска, произнёс юноша. — Местные жители рассказывают, что один ревнивый муж в порыве ссоры толкнул свою молодую жену, и та упала…
— О, Боже! — промолвила княжна, глаза которой широко распахнулись. — Надеюсь, она выжила?
— Увы, — качая головой ответил Джеймс, — она звала своего супруга, умоляла его о помощи, но он просто стоял и смотрел, как та медленно умирает. Правда, в последнюю минуту мужчина одумался и позвал на помощь, ведь женщина ждала ребёнка. Его удалось спасти, а вот бедняжке не повезло.
— Какой кошмар! — уже совершенно другим голосом воскликнула mademoiselle Болховская. — Надеюсь, виновный был наказан!
— Так как муж имел в округе огромную власть, всё в итоге посчитали несчастным случаем.
— Вы говорили о пагубной любви, — на удивление спокойно произнесла княжна, — неужели бедняжка могла любить такого человека…
- Я не сказал вам самого главного, мисс Айрин, — произнес довольный Джеймс, — незадолго до этого случая они считались примером счастливых супругов. История их любви поразила многих, и вот какой печальный вышел конец…
— Милорд, я думаю, вам не стоит пугать мою сестру подобными рассказами. Нельзя судить о поступках человека, принимая во внимание обстоятельства только одной стороны. — подъехав к ним вплотную, произнёс князь, а затем, обратившись к девушке, сказал, — Renie, я думаю, нам пора возвращаться. Родители ждут нас к ланчу.
На обратном пути маркиз заметил, что mademoiselle Болховская не сводит глаз с открывшегося взору пейзажа.
— Какое прекрасное место, — произнесла княжна, которую прельстила пугающая красота и жестокость скал и нравов, — как замечательно, что вы имеете возможность здесь жить!
— Эти места могли бы быть ещё прекраснее, если бы за ними был должный уход, — отозвался Джеймс, — мой отец не уделяет дворцу и окрестностям должного внимания. Он предпочитает Лондон и его развлечение, а не родные земли… Вот и теперь он всё бросил и отправился в столицу!
Княжна тяжело вздохнула. Отчего-то она надеялась, что вскоре увидится с герцогом, вновь услышит его голос…
Несмотря на то, что отец и сын оказались очень похожи, Ирина быстро смогла найти меж ними разницу. Маркиз был ниже ростом, его волосы не имели столь выраженный золотой оттенок, но главное, их отличали глаза… Всего лишь один единственный взгляд — и она утонула в голубых очах, напоминающих морские волны. Они были склонны менять свой оттенок от грозового до серебристо-голубого. Глаза маркиза не могли сравниться с ними! А ещё… Mademoiselle Болховскую не покидала мысль, что герцог, которого она увидела у реки, и тот, о котором говорит Джеймс, совершенно разные люди!
— Милорд, возможно мои слова покажутся вам дерзостью, но разве мы вправе судить старших? Писание призывает нас уважать родителей, — наконец произнесла Ирина, не зная, как юноша воспримет долгое молчание.
— Мисс Айрин, вы действительно ангел, — улыбаясь произнёс маркиз, — но слишком юный, чтобы понять некоторые вещи.
Княжна нахмурила брови. Маркиз её ровесник, но вероятно, считал, что она слишком глупа, чтобы понять очевидное. Но mademoiselle Болховская поняла! Молодой человек намерено клеветал на отца, желая очернить его! Как же Ирина сразу не догадалась!? Но решив, что маркизу не стоит этого знать, девушка ограничилась робкой улыбкой.
— Милорд, вы меня смущаете, — промолвила она, мечтая, чтобы прогулка поскорее пришла к концу, — я лишь сказала то, чему с детства учат каждого доброго христианина.
Маркиз ответил на её высказывание лишь лёгким кивком головы.
Когда они оказались возле подъездной аллеи, и пришло время прощаться, Джеймс прижал к губам хрупкую ладошку княжны и, удерживая её дольше, чем позволяют приличия, промолвил:
— Мисс Айрин, надеюсь, в Лондоне вы позволите мне узнать вас получше? — он улыбался только уголками губ, но его глаза оставались холодными.