Надеюсь, нет. Хмурюсь.
— Я не хочу, чтобы они завидовали, — говорю я.
Она пожимает плечами.
— Это все равно случится. — Нэт начинает прибирать косметику, распыляет чистящую жидкость на кисти. — Где ты работаешь?
— В «У Мэдди», — отвечаю я, глядя на часы. Двадцать минут до работы.
— Никогда о них не слышала. Как-нибудь наведаюсь. Приду и поддержу тебя.
— Спасибо. — Я смеюсь.
Больше не смотрю на свое отражение. Я готова.
Глава 11
Прогулка до «У Мэдди» короткая. В кампусе никого, вероятно потому, что все до сих пор мучаются похмельем с прошлой ночи. Я неторопливо обхожу здания, наслаждаюсь теплом солнца на коже. Вскоре тепло сменится леденящими порывами ветра, которые будут вызывать окоченение, а не комфорт. Тяну за лямки рюкзака, укорачиваю их. Рюкзак мне велик, но как может быть по-другому при росте в пять футов и два дюйма3?
Вскоре подхожу к «У Мэдди» и, как всегда, первое, что вижу – это яркая вывеска. Открываю дверь и вхожу. Несколько официантов ходят по залу, готовя ресторан к новому дню. Вижу несколько знакомых лиц, но они не останавливаются, чтобы поздороваться. Не уверена, то ли это от того, что они меня не помнят, то ли просто не хотят. В любом случае с удивлением понимаю, что меня это задело. Полагаю, в конечном итоге, я обычный человек. Внутренне вздыхаю, прохожу сквозь черные двери для сотрудников. Блестящие деревянные полы сияют так же, как и вчера и это напоминает мне о том, как умело Анна управляет предприятием. Поднимаюсь по лестнице и слышу голоса, доносящиеся из комнаты отдыха.
— ...видела ее?
— Новенькую?
Я останавливаюсь.
— Ага. Ей восемнадцать, но выглядит на двенадцать... Моя младшая сестра более фигуристая, чем она.
За этим утверждением следуют смешки.
— Ей не видать хороших чаевых, это уж точно.
— Никогда не знаешь наверняка. Некоторые парни любят, чтобы их девчонки походили на мальчишек, — насмехается женский голос. Снова раздается негромкий смех.
Я неподвижно стою у двери. Конечно же вселенная сделала так, чтобы я пришла во время разговора обо мне. Удастся ли мне когда-нибудь добиться успеха?
— ...Элейна была взбешена. Ты бы видела, как она посмотрела...
— ... он... забегал...
— А кто бы не согласился? Ты видела, какие у него...
Девушки внезапно замолкают и разражаются хихиканьем. Принимаю это за сигнал войти. Глубоко вздыхаю и распахиваю дверь, убедившись, что звук достаточно громкий, чтобы предупредить двух девушек. Не обращаю внимания на их присутствие, даже когда чувствую на себе их взгляды. Иду в другую сторону комнаты, едва замечаю яркий солнечный свет, заполняющий пространство. Задерживаю дыхание, пока не оказываюсь в раздевалке. К счастью, я там одна.
Смотрю на угольно-черные шкафчики и в сотый раз напоминаю себе, зачем я здесь. Бабушке потребовались долгие годы, чтобы создать сеть людей, которые могут предложить ей работу. Здесь в Мэдисоне я новичок без связей, никаких шансов, что найду тут работу, подобную той, что выполняла дома. У меня не было возможности показать людям насколько я трудолюбива. Анна была единственной, кто дал мне шанс. Она моя единственная связь. Обычно я упорно тружусь, так что работодатели рекомендуют меня другим людям. Оглядываюсь вокруг, задаюсь вопросом, хотела бы мне, чтобы Анна порекомендовала меня другим. Нет, если люди, которыми она себя окружает, подобны Элейне и двум девушкам, которых только что видела.
Тру лоб, внезапно чувствуя усталость, хотя еще даже не приступала к работе. Открыв рюкзак, достаю ключ и вставляю в замок. Через секунду дверца шкафчика открывается, обнаруживая слишком большую одежду и слишком унизительные воспоминания, чтобы их не замечать. Алекс сообщил мне, что праздники вроде Дня поминовения самые оживленные дни в году. Неужели именно сегодня я должна выглядеть утонувшей мышью? Я заправляю прядку волос за ухо и смотрюсь в зеркальце на дверце шкафчика. Мое лицо выглядит спокойным и невозмутимым. На нем не отражаются несметное количество мыслей и чувств, которые меня одолевают. Может, это часть моей «таинственности».
Называю это выживанием.
Облизываю губы. Не хочу никому здесь показывать, как неуверенно себя чувствую. Я трудолюбивая и докажу, что они ошибаются. Докажу судьбе, что рождена для чего-то большего, чем родить детей и состариться до срока. Перед мысленным взором возникает бабушкино лицо. Другие лица также стремятся на поверхность, но я отталкиваю их, концентрируюсь на морщинках вокруг бабушкиных глаз и ее упрямом подбородке.
Быстро переодеваюсь в слишком большую униформу. В этот раз я принесла ремень, ну, вообще-то это тесемка от одной из моих коробок. Если достаточно сильно втяну живот, тесемки как раз хватит, чтобы обернуться вокруг талии и останется пару дюймов на узелок. Натягиваю рабочие брюки и задерживаю дыхание, пока просовываю матерчатую тесьму в шлевки. Вдыхаю на несколько секунд, завязываю тесемку двойным узлом прямо над пуговицей. Надев белую блузку, тщательно застегиваюсь. Подол все такой же длинный, как мне и запомнилось. Стягиваю с запястья резинку. Собрав материал на одну сторону, не туго завязываю его. Я оставила достаточно материала, чтобы заправить узел внутрь. Если не будут приглядываться, то едва ли кто-нибудь заметит необычную выпуклость у меня на правом бедре. Еще раз смотрю на свое отражение не потому, что меня волнует внешний вид, а просто, чтобы дать себе секунду подготовиться к битве.