— Гормоны — это всегда часть любви. — Он продолжает поцелуи.
Я больше не щипаю его, потому что все в этом моменте делает меня счастливее, чем когда-либоа.
— Позволь мне сегодня остаться с тобой, — тихо говорю я.
Он замирает, его губы все еще прижаты к моей щеке.
— Джулс, я не знаю, что там произошло, но то, что я люблю тебя, не означает, что ты должна... — Он отстраняется на несколько дюймов:
— Шшш. — Я прижимаю палец к его губам. — Это не поэтому. — Я обвожу его нижнюю губу. — Ты мне нужен, Пакс.
Не знаю, почему мой голос прерывается. Я знаю только то, что в эту секунду мне больше ничего не надо. Возможно, из-за того, что сегодня случилось, мои чувства стали сильнее. Возможно, мое девичье сердце растаяло от признания Пакса в любви. Не важно. Все что знаю, что это правильно, и это пробирает меня до костей. Это тот мужчина, с которым я хочу заняться любовью в свой первый раз. Этот мужчина мой единственный.
— Ты уверенна?
— Я никогда не была так уверенна. — Приподнимаю свои губы к его.
Его губы снова накрыли мои, своими зубами прикусываю его губу. Пакс низко рычит, и я снова и снова повторяю это, прижимаясь губами к его шее.
— Ты чертовски удивительная, — говорит он.
— Потрякластическая? — поддразниваю я задыхающимся шепотом.
— Потрякластичельная. Потрясающая, классная, фантастическая, восхитительная, — объясняет он и стонет в мои губы. Я вскидываю бровь.
Не знаю почему, но это тронуло меня. Покалывающие ощущения, не связанные с телом Пакса, распространяются по моему телу, открываясь как крылья орла.
— Я люблю тебя, — говорю ему неожиданно вспомнив, что не сказала этого в ответ.
— Я понял это. А теперь, пошли в спальню. — Он улыбается, отрывает меня от стены и прижимает к своей груди.
Его охрипший голос посылает дрожь удовольствия по моему позвоночнику. Когда он кладет меня на кровать, я не жду ни минуты, пока он нависнет надо мной. Хочу почувствовать его вес так же, как и он чувствовал мой. Я веду пальцам по его спине и вскоре дохожу до края его рубашки. Его руки касаются моих грудей, и я выгибаюсь дугой, еще больше отдаваясь ему. Медленно отстраняю его руки и встаю на колени. Не отводя своего взгляда от его, снимаю платье через голову. Пакс глубоко вдыхает. Расстегиваю бюстгальтер, и он медленно соскальзывает с груди. Пакс застывает, так пристально смотря на меня, что на секунду я пугаюсь, что ему не нравится то, что он видит.
— Ты красивая, Джулс.
— Ты тоже красивый, Пакс.
Этой ночью больше нет места для слов, остаются только прикосновения, чувства и ощущения. Пакс целует меня, когда входит в мое лоно. Этот поцелуй я запомню навсегда, потому что он отнял у меня всю боль, которую я почувствовала. Это то, что делает Пакс: он облегчает боль. Превращает ее во что-то хорошее.
Когда Пакс начинает двигаться во мне, я закрываю глаза и покрываю его плечи поцелуями. Позволяю его ритму завладеть мной. Позволяю его тяжелому дыханию стереть все мои страхи. Позволяю удовольствию и приятному гулу медленно овладевать мной. С каждой секундой это гул становится все глубже и громче. Наши дыхания смешиваются. Не сдерживаемые звуки вырываются из моего рта.
Цвета становились все ярче.
И на последних секундах перед глазами вспыхивает радуга. Она ярче и четче, чем я когда-либо видела. Крепко обнимаю Пакса. Не открываю глаза. Не хочу, чтобы краски исчезли. Они дают мне тепло. Делают меня счастливой.
Он делает меня счастливой.
Наступает тишина. Она слишком идеальна, чтобы прерывать ее громким дыханием. Я лежу в его руках. Слышу биение его сердца и еще никогда не была так благодарна, что я жива.
Спокойная ночь перед штормом.
Глава 24
Семь месяцев назад
Мужчина входит внутрь, тень из моих ночных кошмаров.
На мгновение он удивлен, но удивление исчезает так же быстро, как и появилось.
— Привет, Джулиана, — учтиво приветствует он меня.
Он закрывает дверь, но я успеваю увидеть, что внутри. Я вижу все.
Задыхаюсь, ноги больше не держат меня. Я разрушаюсь как гора пепла, и беззвучно падаю на пол.
— Что вы наделали? — шепчу я.
— Это не твоя забота, Джулиана. — Его лицо бесстрастно, неподвижно.
Мужчина произнес эти слова так, будто мы разговариваем о погоде, о еде в кафе Макса. Говорит так, будто он бог, и проблемы смертных не имеют значения.
— Ты не должна быть здесь.
Нет, я не должна. Никто не должен. Я медленно верчу головой, каждое движение отдавало болью, мое тело застыло от страха.
— Что вы наделали? — снова повторила я.