В сортир Димка зашёл тупо умыться холодной водой, чтобы хоть немного прийти в себя, а застал едва ли не начало драки.
— Лера — моя девушка, тебе ясно?
— В самом деле? А она сама в курсе?
Наиболее разумным в такой ситуации было свалить и дать парням разобраться между собой, да только где Димка и где разум?
— Парни, у вас закурить не найдётся?
Он действовал по наитию, и в результате случилось чудо — они всё-таки познакомились. Да, дальше пары фраз дело не зашло, но это к лучшему, потому что долгого разговора Димка бы не выдержал, непременно выдав себя. Например тем, как таращился бы на родинку чуть ниже правого уголка губ Клима. Такую яркую, что безумно хотелось её коснуться — пальцами или… Тут Димка затряс головой, прогоняя крамольные мысли, и хорошо, что в сортире не было никого, кто мог бы удивиться такому странному поведению.
Нет, так нельзя! У него же почти получилось с Никой, значит, получится и с другой девушкой!
«Брось, приятель, — спокойно заметил ему внутренний голос. — Хоть себе-то больше не ври, а?»
Димка прижался раскалённым лбом к приятному холоду оконного стекла.
— Не буду, — хрипло сказал он вслух. — Я… я люблю. По-настоящему. Только его.
Глава 3
Глава третья, в которой всё тайное становится явным
Бал первокурсников несколько утолил племяшкину жажду мести — по крайней мере, больше она ко мне со всякими дурацкими просьбами не обращалась и коварными планами не делилась. Мои знания о текущем положении дел на Леркином любовном фронте ограничивались случайно услышанной фразой «Мам, прикинь, мне Севка предложил снова начать встречаться!», и даже без них я мог прекрасно обойтись. Главное, что племяшка добросовестно выполняла обещанную работу по дому и, несмотря на это, пребывала в отличном расположении духа.
Между тем осень перевалила за середину, начался сезон дождей, а вместе с ним — и простуд. Сначала заболел я и неделю наматывал сопли на кулак, мучаясь, вдобавок, жутким конъюнктивитом. Стоило же мне пойти на поправку, как Лерка принесла из универа какой-то особо зверский вирус, сваливший её с температурой под тридцать девять. Всю ночь я скакал вокруг больной с жаропонижающими, компрессами и взваром из клюквы, а утром вызвал на дом врача. Сухонькая доброжелательная старушка объявилась ближе к полудню, осмотрела Лерку и поставила очевидный диагноз «ОРВИ». Вручила нам длинный перечень лекарств, написала справку для универа и ушла, пожелав скорейшего выздоровления. Предписанное ею лечение и впрямь оказалось действенным, благодаря чему следующую ночь Лерка спала младенческим сном. Тогда я наконец-то выдохнул и позвонил сеструхе — рассказать про наши невесёлые дела. Верка, естественно, заохала и потребовала каждые два часа присылать отчёт о дочкином самочувствии, добавив, что в случае осложнений бросит всё и приедет.
— Вер, не придумывай, — поморщился я. — Лерке же не три годика. Поскучает дома до следующего понедельника и снова будет здорова, как коро… — слушавшая наш разговор племяшка погрозила мне кулаком, — то есть как грациозная лань.
— И заодно лабы по физике в первых рядах сдавать не придётся, — прибавила Лерка больше для себя. — Пускай Колесников за нас двоих отдувается.
Я подумал, что надо бы поинтересоваться, чем ей успел насолить мой шапочный знакомец, однако отвлёкся на бытовуху, и этот праздный вопрос вылетел у меня из головы.
Как я и обещал сеструхе, к выходным из симптомов болезни у Лерки остались только небольшой насморк и боль в горле. А ещё ей настолько остопротивело сидеть в четырёх стенах, что она всерьёз начала проситься со мной в магазин за продуктами.
— Нет уж, оставайся дома, — твёрдо отказался я от компании. — Не хватало ещё тебе повторно какую-нибудь дрянь на старые дрожжи поймать.
Племяшка насупилась, однако спорить не стала, видимо в глубине души признавая мою правоту.
Из продуктового я принёс две забитые под завязку сумки, которые вышедшая меня встречать Лерка почти волоком потащила на кухню.
— Слушай, там что, кирпичи? — недовольно спросила она, дотянув груз до холодильника.
— Там еда, — я повесил куртку на вешалку. — Вкусная.