— Про всех бывших, — поправил я.
— Про всех бывших, — согласилась племяшка. — Ты уверена, что этот Глеб не окажется, как они?
Верка гордо вскинула подбородок: — Да, уверена, — чем внятно сообщила, что дальше тему развивать не стоит. Мы с Леркой благоразумно вняли предупреждению, и я нейтральным тоном спросил: — Тебя надолго отпустили?
— До конца недели, в воскресенье вечером у меня поезд, — в сеструхином голосе слышался обиженный холодок, поэтому я счёл наиболее правильным покамест закруглиться с вопросами.
Впрочем, к концу ужина Верка оттаяла, и они с племяшкой снова принялись болтать, как две давно не видевшиеся подружки. Я слушал их щебет вполуха, расслабленно прихлёбывал чай и то и дело поглядывал на лежавший возле чашки смарт. По моим расчётам, Дима уже должен был добраться до общежития, и если в течение четверти часа он не напишет, то… Тут экран смартфона наконец-то осветился с тихим «дзын-нь!», и я быстрым движением открыл сообщение.
«В общаге, всё норм. Я тебя люблю».
— Кто там тебе спамит на ночь глядя? — полюбопытствовала Верка.
— Спамеры, — я поспешно нажал на кнопку возврата. — Девушки, вы сегодня полуночничать собираетесь или всё-таки вспомните, что одна из вас с дороги, а второй завтра на пары к восьми?
— Вспомним, вспомним, — сеструха поднялась из-за стола. — Лерчик, сейчас ты в ванную пойдёшь или меня пустишь?
— Тебя пущу, — вздохнула племяшка. — Мне ещё посуду мыть.
— Бедный ребёнок, — Верка была в курсе нашего договора о моём участии в Бале первокурсников. — Клим, может, пропустим этот раз?
— Вер, кто из нас по первому высшему педагог?
— Ох, ладно тебе! — сеструха ласково погладила Лерку по голове. — Один раз роли не сыграет.
— Иди купайся лучше, — я тоже встал и легонько подтолкнул её к выходу из кухни. — Не перенапряжётся твой ребёнок, тем более что я ему помогу.
— Правда? — обрадовалась племяшка, подскочив с места. — Чур, я подаю посуду и вытираю!
— Нет уж, это я подаю посуду, — осадил я её. — Уговор есть уговор.
Лерка театрально ссутулила спину и открыла воду в раковине. Сеструха, послав ей ободряющую улыбку, ушла купаться, а я начал убирать со стола, категорически запретив себе думать о чём-то другом, кроме грязных тарелок и рассыпанных хлебных крошек.
Этим вечером соскучившаяся Верка укладывала племяшку спать, будто маленькую. Они долго о чём-то шушукались и пересмеивались, но вот, наконец, шепотки затихли, и сеструха вернулась на кухню, где я тупо пялился в экран ноутбука, изображая из себя трудоголика.
— Ну, а у тебя как дела? — спросила она, усаживаясь напротив.
— Как обычно, — я закрыл крышку ноута и отставил его в сторону.
— Не встретил ещё свою единственную?
— Нет.
— Жаль, — Верка вынула из подставки стопку салфеток и принялась сворачивать их красивыми треугольниками. — Любовь — это лучшее, что может случиться с человеком.
— Вер… — нерешительно начал я, однако она махнула рукой, прерывая: — Знаю, знаю. Одни и те же грабли, да? Но я всё решила — буду плыть по течению. Не съезжаться, не примерять фату и составлять свадебное меню, не воображать нас через двадцать лет. Я просто хочу немного счастья для себя.
Я потянулся через стол и накрыл ладонью её тонкие пальцы.
— Вер, если он тебя обидит, я всё брошу, приеду и начищу ему морду. Можешь так и передать.
Сестра бледно улыбнулась: — Спасибо. Ты настоящий брат.
— Обращайся, — я вновь откинулся на спинку стула. На кухне воцарилась тишина, нарушаемая только шорохом бумаги да периодическим бульканьем холодильника.
— Клим, и всё-таки, — Верка сложила последнюю салфетку и вернула в подставку красивый салфеточный веер. — Этот Дима — с его стороны точно нет никаких чувств? Лера, конечно, к нему равнодушна, однако когда её бедное сердечко заживёт…
— Вер, хватит, — Я в принципе не любил обсуждать такие вещи, а сейчас тем более не хотел затевать подобный разговор. — Нет там чувств и не будет.
— Почему ты так уверен?
— Потому, — я отвернулся. Имею ли я право говорить?
Сестра внимательно на меня посмотрела и проницательно заметила: — Ты что-то скрываешь.
— Может, и скрываю, — я зачем-то взял в руки смартфон. — Но это касается не только меня.
— Расскажи, — тихо и серьёзно попросила Вера. — Даю слово, что буду молчать.
Я задумался — сестра, при всей своей любви к болтовне, умела хранить секреты.
— Там не будет чувств, потому что они уже есть. У Димы. Ко мне.
Вера нахмурила лоб, словно решая в уме какую-то задачку, и после паузы спросила: — А у тебя?