— Показывай, там разберёмся.
В принципе, если лежать в одежде, то к дивану особенных претензий не было.
— А это откуда?
Дима бережно коснулся грубого рубца у меня на правом боку.
— Из бурной молодости.
— Расскажешь?
Собственно, почему нет?
— Это было… да, в две тысячи пятом, я как раз в техникум поступил. Вера тогда подрабатывала официанткой в кафе у нас «на раёне» и имела несчастье приглянуться одному из местных уркаганов. Причём серьёзно так приглянуться — он ей цветы дарил, в рестораны приглашал. Ухаживал, в общем. Только сестра всё равно не прониклась, и однажды он, раздражённый очередным отказом, просто затолкал её в машину и повёз ужинать в «Версаль». Ничем больше не обидел, но напугал сильно — Вера потом неделю из дома выходить боялась и Леру на улицу не пускала. А у нас во дворе в то время была своя, скажем так, компания, в которой я занимал далеко не последнее место. Словом, мы забили обидчику «стрелку», — я немного помолчал, размышляя, стоит ли вдаваться в подробности. Пожалуй, не стоит. — Которая для меня едва не закончилась местом на кладбище. До сих пор удивляюсь, что на память всего один шрам остался.
— А что с тем уркаганом? — после паузы спросил Дима.
— Мне рассказывали, что его менты повязали всего день спустя. По какому-то другому поводу, конечно, однако Вера от него избавилась.
— А с твоей компанией?
— Нет её давно. Кто в колонии, кто в могиле. Мне, в общем-то, сильно повезло с той разборкой — мало того, что жив остался, так ещё и вовремя получил отличный стимул для пересмотра жизненных приоритетов.
— Да, повезло, — Дима ещё сильнее прижался ко мне. — Всем повезло.
В гараже воцарилась уютная тишина, которую через какое-то время нарушил мелодичный перезвон пришедшего мне в «вотсап» сообщения.
— Что? — встрепенулся задремавший Дима.
— Наверное, Лера волнуется, — я нежно коснулся губами его волос. — Ничего страшного, нам некуда торопиться.
— Ну, ладно, — Дима завозился, меняя положение тела. — Клим, а можно про неё спросить?
— Спрашивай.
— Где Лерин папа?
В общем-то, закономерный вопрос.
— Разбился на мотоцикле ещё до её рождения. Ехал без шлема по мокрой дороге, не справился с управлением и вылетел из седла. Смерть была мгновенной.
— Прости. Дурное любопытство.
— Да нет, вполне естественное. И потом, ты же должен быть в курсе нашей семейной истории.
— Спасибо.
Я не видел Диминого лица, но точно знал, что он очень рад такому знаку доверия.
— Пожалуйста. Так вот, когда это случилось, Вера и Стас даже женаты не были — поэтому у Леры фамилия матери. О беременности сестра узнала через месяц после похорон, и, ни минуты не сомневаясь, решила оставить ребёнка. Несмотря на то, что училась всего лишь на третьем курсе и жила с мамой в коммуналке.
— Трудно им пришлось?
— Очень. Особенно после того, как умерла Лерина бабушка — Вера тогда заканчивала университет. А спустя ещё полтора года служба опеки сообщила ей, что у неё есть единокровный брат-сирота.
Я замолчал, вспоминая. Унылая казённая комната — стол, два стула, несгораемый шкаф, серые от пыли жалюзи на узком окне, серые крашеные стены. Серое от усталого безразличия лицо сидящей за столом женщины в форме. А напротив стоит Вера — летнее платье в цветочек, выгоревшие до рыжины волосы, зелёные, как молодая трава, глаза. Я смотрю на неё — мне тринадцать, я уже месяц живу в детдоме и давно ни во что не верю — и думаю: нет, не согласится. Она красивая и добрая, у неё маленькая дочь — зачем ей «трудный подросток» со взглядом затравленного волчонка? Тем более, что до вчерашнего дня она понятия не имела о его существовании.
— Ну конечно, я буду опекуном! Ты же не против, Клим? — Вера оборачивается ко мне с дружелюбной улыбкой. Я мотаю головой — нет-нет, совершенно не против, — потому что голос мой вдруг куда-то пропал и не спешит возвращаться.
— Вот и прекрасно! Что мне нужно подписать?
И пока сестра ставит подписи на ворохе бумаг, я медленно, по капле разрешаю себе поверить, что моя жизнь в кои-то веки изменилась к лучшему.
— Клим, — острожно позвал меня Дима.
— Да, извини, задумался. Так вот о наших родственных связях. У нас с Верой общий отец, причём на её маме он официально женат не был — они просто жили вместе. Он ушёл, когда сестре было два или три года, поэтому толком она его не помнит. А на моей маме он женился, когда у неё обнаружили рак — чтобы с госучреждениями проблем не было. Как во всей этой мыльной опере дала себе труд разобраться опека — сложный вопрос, но после смерти отца они сумели отыскать Веру и предложили ей стать моим опекуном.