С улицы донеслись хлопки петард и радостные крики — наступил Новый год. И, словно отвечая им, Димкин смартфон негромко звякнул колокольчиком «вотсапа».
«Как ты? Какие новости?»
«Всё плохо», — набрал Димка. И стёр — нечего «драма-квин» из себя разыгрывать. Немного подумал и отправил: «Утром уезжаю».
«Можно тебе позвонить?»
У Димки по-глупому защипало в глазах, и он, отчаянно моргая, поторопился ответить: «Лучше не надо».
«Понял. Во сколько уезжаешь?»
«Первым же рейсом, которым смогу».
«Напишешь».
«Ок».
По идее, это должно было стать последним сообщением, однако Клим отправил ещё одно: «Я с тобой, помнишь?» — и Димка всё-таки шмыгнул носом.
«Да. Люблю тебя».
«И я тебя. Держись».
«Обязательно».
Потому как — а что ещё оставалось делать?
Около семи часов следующего утра Димка стоял перед единственным окошком кассы автостанции и выслушивал от кассирши брюзгливую тираду, что рейс в восемь отменили, следующий — проходящий — в полдвенадцатого, и купить на него билет можно только по прибытию. Деваться было некуда, и Димка потащил два своих баула в зал ожидания. Выбрал место на скамейке рядом с искусственным фикусом и, усевшись, достал смартфон, где его уже поджидал вопрос от Клима: «Привет. Какие дела?».
«Привет. Автобус жду».
Галочки статуса сообщения почти сразу окрасились в голубой, и «вотсап» написал, что Клим печатает ответ.
«Во сколько?»
«11:30».
«Билет взял?»
«Нет ещё. Он проходящий, так что по прибытию».
Клим замолчал, и Димка решил не лезть к нему с пустой болтовнёй. В конце концов, можно отвлекаться от самоедских мыслей и другими способами — например, билетами по матану. Ведь для лишившегося финансовой поддержки Димки остаться без стипендии означало усложнить себе жизнь ещё больше, а значит, кровь из носа, но сессию требовалось сдать исключительно на «четыре-пять». Так что он вытащил растрёпанную тетрадку, открыл её на заложенной списком вопросов странице и углубился в тонкости перемножения матриц. Точнее, попытался углубиться, поскольку то и дело ловил себя на том, что смысл написанного ускользает от него, словно вёрткая рыбёшка от увальня-рыбака. Тогда Димка заставлял себя сосредоточиться и несколько раз перечитывал это место, неслышно шевеля губами. Способ вроде бы помогал, однако требовал столько сил, что через каких-то два часа Димка был как выжатый лимон, а невыученных билетов оставалась добрая треть. «Завалю», — пессимистично подумал он, закрывая тетрадку. Откинулся на спинку лавочки и, запрокинув голову, устало посмотрел в потолок. Какая ему, на хрен, самостоятельная жизнь, если он к экзамену нормально подготовиться не может? На что он вообще способен без родительской поддержки?
Хлопок входной двери показался особенно громким в сонной тишине автостанции, отчего Димка даже вздрогнул. Повернулся на шум — и как подброшенный вскочил со скамьи.
— Клим!
— Привет вживую, — Клим улыбался, и от этой улыбки дыхание перехватывало так, что ни звука не выдавить. Поэтому Димка просто обнял Клима — с такой силой, будто тот был единственным надёжным якорем в зыбкой неопределённости жизни.
— Как ты?
От ласкового прикосновения к волосам захотелось по-детски разреветься, однако Димка совладал с собой и просипел: — Хорошо. Теперь хорошо.
— Тогда едем? Нас такси ждёт.
— Нашёл-таки трезвого? — улыбнулся Димка сквозь непролитые слёзы.
— Нашёл, — подтвердил Клим. — Хотя квест оказался тот ещё.
— Это без сомнения. И как ты только справился?
— Упрямство — наша семейная черта. Так что, готов?
— Да, — Димка с огромным сожалением отпустил Клима. — Спасибо, что приехал за мной.
— Нашёл, за что благодарить, — фыркнул Клим, подхватывая Димкины баулы с такой лёгкостью, словно они были набиты пухом. — Иди вперёд — будешь дверь открывать. Машина слева от входа стоит.
Не успели они выехать из города, как почти не спавший ночью Димка вырубился и всю дорогу бессовестно продрых на плече у спутника. И, должно быть, из-за тяжёлой после сна головы он не сразу отреагировал на то, что его привезли не в общежитие, а к Климу домой. И с деньгами пролетел — водитель получил заранее подготовленные купюры так быстро, что Димка не успел и рта раскрыть.
— Потом отдашь, — верно интерпретировал Клим растерянное выражение Димкиного лица. — Звони Лере по домофону — я ключи дома забыл.