— Ладно тебе, — попробовал её утешить Димка. — Я ведь тоже ступил — нет бы, спрятать получше.
Они немного помолчали, а потом хмурившая в раздумье лоб Сотникова веско сообщила: — Ну, раз так всё получается, то придётся писать шпоры. Иначе ты матан завалишь.
— Поздняк, — обречённо махнул рукой Димка. — Времени мало, а там, считай, все лекции переписывать.
Лерка оценила взглядом толщину тетради, задумчиво накручивая на палец рыжеватый локон: — Это верно, хотя… — её глаза вдруг торжествующе заблестели, — можно и не переписывать. Двадцать первый век на дворе или что? Отсканируем, уменьшим, распечатаем — и тадам-м! Шпоры готовы!
— Круто придумано, — по достоинству оценил идею Димка.
— Называется: «Да здравствует НТП!», — Лерка вывела комп из спящего режима и щёлкнула кнопкой включения МФУ.
— Кто? — не понял Димка.
— Научно-технический прогресс. Это Клим любит так говорить, ты что, не слышал от него?
— Нет.
— Ну, значит, ещё услышишь. Давай, какой там первый вопрос?
Когда к ним в комнату заглянул Клим — не забыв вежливо постучать, — на столе уже красовалась стопка распечаток, которые Димка аккуратно разрезал на четвертинки и подписывал номера билетов.
— Однако, — разобравшись в происходящем, Клим приподнял брови. — А я-то думал, вы учите.
— Мы уже выучили, — отмахнулась Лерка, — а это план Б для Колесникова. Чтобы точно сдал.
Клим вопросительно посмотрел на Димку: «Рассказал?» — и тот едва заметно кивнул в ответ.
— М-да. Ладно, студенты, ужинать будете или прежде с «учёбой» закончите?
Димка и Лерка переглянулись, и последняя ответила за двоих: — Будем, «учёба» подождёт. А что, уже пора идти?
Они поужинали, доделали шпоры, отметили это чаем с самодельными имбирными пряниками, и Димка с тоской понял, что ему пора сваливать в общагу. Сквозь ночь, мороз и с двумя тяжеленными сумками. Должно быть эти невесёлые мысли слишком явно отразились на его лице, поскольку Клим вдруг предложил: — Дим, может, останешься до завтра? Утром вдвоём пойдёте на экзамен, а вещи я тебе в обед на такси привезу — мне всё равно к клиентам надо будет ехать.
— Неужели кто-то второго числа работает? — изумилась Сотникова.
— А куда им деваться? — пожал плечами Клим. — И второго работают, и даже сегодня звонили, но я их по телефону спас. Это только кажется, что бухгалтер или кладовщик — не профессия, а синекура. По факту же там ого-ого вкалывать приходится.
— Короче, правильно я на САПР пошла.
— А вот это «поживём — увидим». Дим, так что? Останешься?
Наверное, если бы не предшествующий диалог, Димка застеснялся перед Леркой и отказался. Однако она отнеслась к предложению с таким естественным равнодушием, что он позволил своему желанию исполниться.
— Останусь.
Гораздо позже, уже засыпая в надëжном кольце рук Клима, Димка вспомнил где-то читанную фразу: «Природа не терпит пустоты» — и подумал, что, наверное, это правда не только для естественных наук. От него отказались родители, но он не остался в космической пустоте одиночества. Рядом с ним — Клим, Лерка и Вера. Маленькая приёмная семья, которой, однако, более чем достаточно, чтобы уверенно смотреть в будущее.
Димка
Подтверждение сделанному в полусне выводу Димка получил ровно на следующий день. Ведь если бы не Сотниковская идея со шпаргалками, он бы стопроцентно пошёл на пересдачу, чем автоматически занизил себе оценку на балл. А всё потому, что билет ему достался не очень сложный, но один из тех, которые он пытался выучить, сидя в зале ожидания автостанции, и, следовательно, ни хрена не помнил. Так что при первой же возможности Димка вытащил нужный листок и без малейших угрызений совести передрал теорию. Над практической частью, само собой, пришлось уже думать, однако ему и тут повезло — задачка была про транспонированные матрицы, которые у него, спасибо той же Лерке, от зубов отскакивали.
Разделавшись с билетом, Димка собрался было идти отвечать, однако именно в этот момент сидевшая прямо перед преподавательским столом Сотникова тоже закончила писать и, не теряя времени даром, сунула математичке свой листок. Димке пришлось ждать, и, пока Лерка отвечала на дополнительные вопросы, он, скучая, рассматривал аудиторию. Большая часть одногруппников всё ещё сосредоточенно марала бумагу, несколько человек явно проверяли написанное, и лишь одна Ника, сидевшая в начале соседнего ряда, сутулилась над партой, сжимая голову ладонями. «Ей что, настолько трудный билет достался?» — удивился Димка и, нахмурившись, постарался вспомнить, какой номер она называла преподавателю. Двенадцатый? Четырнадцатый? Точно что-то во втором десятке, только что? А, ладно, решил Димка, и осторожно отделил от шпаргалок ответы на билеты с десятого по двадцатый. Взглянул на преподавательницу, которая уже заполняла ведомость, и, торопливо встав из-за стола, сумел пройти рядом с Никой именно в тот момент, когда между ним и математичкой оказалась забиравшая зачётку Сотникова. Димке потребовалось всего несколько секунд, чтобы незаметно сунуть Нике спасительные бумажки, поэтому отвечать он садился с чувством выполненного долга. Уверенно рассказал билет, отдал на проверку решение задачи — и получил «отл.» без единого вопроса. Ситуация была сродни чуду, из чего Димка сделал справедливый вывод, что это ему подарок за помощь оказавшейся в беде одногруппнице.