— Они ладили между собой?
— Ах, они… Харитоновы… — разочарованно протянула она, понимая, что почему-то начинает раздражаться.
— Ну да, Харитоновы, — постарался подбодрить ее следователь. — Как, на ваш взгляд?
Дополнительный вопрос ее совершенно не подбодрил, наоборот, разозлил еще больше. Она не могла ответить, почему этот диалог вызывает в ней бурю негативных эмоций и ощущение разбившихся надежд. Что, собственно, она ожидала от следователя, явившегося к ней, чтобы побеседовать, пусть и в неформальной обстановке? Если она решила, что он в нее влюбился в ту ночь, когда приехал на место убийства Ляльки, то она полная дура. В конце концов, что, у него больше забот нет, что ли?!
«Если ты о нем думаешь больше, чем нужно, это еще не значит, что и он делает то же самое!» — попыталась вразумить себя Алена, но злость на Терещенко не проходила. На Терещенко, а заодно и на весь мир. «Точно пора лечиться!» — последняя здравая мысль не подняла настроения, и она раздраженно ответила:
— Да какое там ладили! Мне кажется, что Генка женился на Ляльке по расчету — он не москвич, а у нее отдельная двухкомнатная квартира, папа у нее с недавних пор стал неплохо зарабатывать, ну и Лялька тоже как-никак деньги в дом приносила. Что еще нужно мужику? Кто скажет, что он плохо устроился?
— Н-да… — он погрустнел, — у вас странный взгляд на жизнь.
— Разумеется! — Она почувствовала, как что-то колет ее в самое сердце. Наверное, совесть. Но тем не менее она закончила мысль, ради которой и подставила Генку. — Все мужики одинаковые: говорят о чувствах, а сами думают, как бы получше в этой жизни приспособиться.
— Не все же альфонсы, — как-то неуверенно хмыкнул Терещенко.
— Не альфонсы, так бабники, — отрезала Алена, с горечью понимая, что теперь всяческие надежды на хотя бы дружбу с красавчиком-следователем рухнули.
— И вы решили, что я подозреваю Харитонова в убийстве собственной жены, исходя из тех же постулатов? — неприязненно усмехнулся он.
К этому моменту Алена окончательно раскаялась и даже успела пожалеть Генку. Ну и чего она на него взъелась?! Ведь он же ни при чем. Она сама виновата в том, что понадеялась, будто бы Терещенко ни с того ни с сего воспылает к ней романтическими чувствами. Глупо, кстати, понадеялась! Теперь она выглядит в его глазах корыстной особой или, по меньшей мере, взбалмошной истеричкой.
— Ладно, — вздохнула она, — я ничего не имею против Генки. У него нет поводов для убийства. По крайней мере, я не вижу таких. Гнусный характер — это ведь еще не причина убивать любимую жену, когда прожил с ней всего два года! Надоесть она ему не успела… еще. Да и не собирался он с ней расставаться.
— А ссора накануне убийства, вы же сами говорили?
— Подумаешь, ссора! Они и раньше ссорились, он уходил дня на два, потом возвращался.
— А кто мог знать про то, что деньги в квартире?
— Понятия не имею. Лялька наверняка никому из посторонних не рассказывала. А подруг у нее не было. Так, приятельницы в лицее. Но с работы ее попросили, я думаю, что с этими приятельницами она больше не общалась. Родители, наверное, знали, Генка опять же. Кстати, она ведь занимала деньги!
— Да?! — Он снова написал что-то в блокноте, и Алена порадовалась, что хоть эта дополнительная информация слегка реабилитирует ее в глазах следователя.
— Да, — с энтузиазмом продолжила она. — У меня хотела занять, но я могла взять деньги из банка только в понедельник, а она пришла ко мне вечером в пятницу. Она сказала, что в понедельник будет поздно, деньги ей нужны в воскресенье.
— А зачем ей деньги, она сказала?
— Нет, она очень неопределенно хмыкнула, правда, намекнула, что якобы рекламный кошмар скоро прекратится.
— Странно… — Он сунул ручку в рот и в задумчивости уставился на нее.
— Вот и я говорю — странно!
— Удалось ей деньги занять?
— Не знаю. Больше я с ней не общалась.
— Вы же были с ней приятельницами?
— Можно и так сказать.
— Почему же, когда услыхали скандал возле их квартиры, не вышли посмотреть, что происходит?
Теперь Алена имела все основания обидеться. Она даже покраснела от возмущения:
— Уж не знаю, за кого вы меня принимаете, но я не имею обыкновения влезать в чужие семейные разборки. Если ссора выходит за рамки квартиры, по-моему, неприятно продолжать ее на глазах у любопытствующих соседей. И долг каждого нормального человека в такой ситуации — оставаться в стороне.
Он явно смутился и перевел разговор в другое русло:
— Так вы не знаете, зачем вашей соседке нужны были деньги?