Глава 14
Ночью она долго не могла уснуть. В темноте ей мерещились какие-то тени, которые подкрадывались к кровати со всех сторон с ножами и пистолетами. К утру она не выдержала и включила свет во всей квартире. Так и спала вполглаза. Снился ей Генка Харитонов в окровавленном медицинском халате, из кармана которого торчала толстая пачка долларов. Генка демонически хохотал, похлопывая себя по карману, и при этом грозил ей пальцем. Алена, не просыпаясь, сделала вывод, что совсем свихнулась, пора бы бросить все к чертовой матери и в конце концов заняться статьей об Иваре Скрипке. Впрочем, Скрипка тоже ей приснился — скачущим по длинному, скорее всего больничному коридору и напевающим знаменитую песню «Му heart will go on» голосом Селин Дион. В этот момент он, как никогда, походил на Леонардо Ди Каприо. Впереди себя он толкал пустую каталку, покрытую зеленой хирургической простыней. Словом, ночь у Алены выдалась безрадостная. Утро же началось тоже как-то скверно. Достаточно сказать, что из кошмарных снов ее выдернул Бунин, который заявился в десять. Он как ни в чем не бывало поцеловал ее в щеку и даже вознамерился прилечь рядом в «нагретую постельку», но тут Алена дала жесткий отпор его необоснованным притязаниям.
— Надо же мне было как-то отомстить, — заявил он на высказанные претензии по поводу его наглой лжи, — и почему тебя так обеспокоило, что Терещенко знает о твоей личной жизни?
— А зачем врать?
— А зачем его обнадеживать?
— Дурень! — выругалась Алена. — Мне абсолютно безразличен следователь, просто с твоей стороны некорректно рассказывать всем и вся о наших неустойчивых отношениях.
— Ну, неустойчивые можно перевести в ранг постоянных и долговременных, — улыбнулся Константин. — От тебя зависит.
— Что?! — Сон как рукой сняло.
— Да ничего, — он пожал плечами. — Хочешь, я кофе сварю?
— Ты заболел?
— Нет, я испугался. — Он пошел на кухню и деятельно загремел посудой.
Алена вылезла из-под одеяла и пошлепала к нему. Бунин действительно заправски хозяйничал — зажег плиту, поставил турку на огонь, раскрыл холодильник.
— Как всегда, — грустно констатировал он, — современные девушки сошли с ума от своих диет. Впрочем, ты вряд ли. Ты скорее всего просто безалаберная. Ну, чего поесть хочешь?
Она застыла, прислонившись к косяку, удивленно наблюдая за ним.
— Знаешь, я, пожалуй, схожу в магазин. У тебя абсолютно пустой холодильник.
— Ты температуру мерил?
Он распрямился и, оглядев ее с ног до головы, усмехнулся:
— Со мной все в порядке. Проблема в тебе! А в чем дело-то? Тебе неприятно проявление мужской заботы?
Она пожала плечами:
— Нет… Как-то непривычно. Ты себя никогда так не вел. Приходил — уходил… Но чтобы в магазин…
— Говорю же тебе, я испугался, — как всегда честно, признался Бунин. — Мне нравятся наши ненавязчивые отношения. Ты — не ревнивая, не назойливая, не требовательная — в общем, полностью соответствуешь моему идеалу. Мне с тобой хорошо и удобно. Мне не нужно притворяться, ты все обо мне знаешь и принимаешь меня таким, какой я есть. А потом не названиваешь и не навязываешься.
— Может быть, потому, что я тебя не люблю? — Она села за стол и все еще с недоверием посмотрела на него снизу вверх.
— Вот! То-то и оно, — кивнул Бунин. — Но хочется душевного тепла. Хотя, если честно, я тебя тоже не люблю. Я тебя хочу периодически.
— И какого хрена ты теперь прибежал с поджатым хвостом?!
— Наверное, я ревную… — не совсем уверенно хмыкнул он.
— К кому?! К следователю, что ли? Бунин — это паранойя!
— Осторожность никогда не повредит.
— Иди ты к черту! Можно подумать, что Вадим Терещенко первый мужик, который появился на моем горизонте.
— Все остальные, с которыми ты общалась до сих пор, у меня такой паники не вызывали. Но Терещенко из той породы мужиков, которые нацелены на создание семьи. Совсем хреново будет, если он нацелится на тебя. Да и вообще, ты не можешь ему не нравиться. Как и он тебе.
— Е-рун-да! Пусть он создает семью с кем угодно. Я-то здесь при чем?
— Ты уверена?
Она опустила глаза, не выдержав его испытующего взгляда.
— Вот. Именно этого я и боюсь! Я не хочу тебя терять, как бы пошло и банально это ни звучало. Я еще раз повторю, мне слишком дороги наши отношения. Поэтому сейчас я не побрезгую всеми доступными и даже совершенно несвойственными мне приемами, чтобы удержать тебя рядом. Я буду бегать для тебя в магазин, готовить завтрак, мыть посуду и вообще…