К восьми вечера все оперативники распределились по точкам и затихли в засаде. Наступило время томительного ожидания. Алене ужасно хотелось, чтобы Вадим вышел из ее комнаты, где, собственно, и находился штаб операции, но она понимала, что этого он не сделает. Она с тоской посмотрела на пакет с пухлыми пачками помеченных долларов — их привезли из милиции на случай, если Сакисян все-таки возьмет деньги. Алена не могла понять этой логики — зачем готовить деньги, если они не собираются отпускать с ними преступника? Все равно же его повяжут. Впрочем, какая ей разница?
Она думала о другом: до какой стадии доведет Вадим ее «убийство», чтобы это выглядело как «задержание при попытке совершения преступления»? Успеет ли Сашка шарахнуть ее по голове или не успеет? Может, только замахнется? Терещенко уверял, что не успеет, однако Алена не была в этом столь уверена. А вдруг он замахнется, оперативники повыскакивают из своих засад, и он с перепугу все-таки ударит ее? Получить по затылку тяжелым предметом ей совсем не хотелось. Мало ли что?! Сашка может не рассчитать, ударит слишком уж «от души», как Марину Зубову. Перспектива залечь в кому Алену никак не вдохновляла.
Наконец раздался звонок в дверь. Алена скорее почувствовала, чем услыхала нервное шевеление, на краткий миг наполнившее квартиру. Но тут же снова все замерли. Она медлила. Звонок повторился. У нее заныло в затылке, словно по нему уже саданули чем-то тяжелым.
— Мамочка! — в отчаянии прошептала она и осмотрелась.
Никогда бы Алена не подумала, что будет так бояться. «Ничего, — попыталась она себя успокоить. — Дом просто кишит милиционерами. Столько даже на Петровке не встретишь!» С тем и поплелась в прихожую. Трясущимися руками с трудом управилась с тремя замками. Предприняв не очень-то удачную попытку улыбнуться, рывком отворила дверь. На пороге стоял Генка Харитонов, поддерживавший под руку свою новую пассию, Оксану.
— Фу! — Воздух вырвался из Алениных легких, точно из резинового шарика, она даже чуть присела.
— Привет! — бодро поздоровался сосед. Но тут же нахмурился: — Ты чего такая бледная? Случилось что-нибудь?
— Сейчас узнаешь. — Она отступила, пропуская пару в прихожую.
— Вот, — Генка кивнул на свою спутницу, — заодно и познакомитесь.
— Да мы знакомы, — почти одновременно хмыкнули девушки. Даже интонация у них получилась похожая — нечто среднее между презрением и желанием перевести отношения в более дружеское русло.
— Ох, дамы, дамы! — то ли сконфузившись, то ли с укоризной проговорил Харитонов. — Давайте налаживать добрососедские отношения. Алена, угости нас чаем, нет, лучше кофе.
От такой наглости она даже покраснела. Ничего себе! Мало того, что сам в гости приперся, так еще и свою любовницу приволок! Мало того, что его запутанные отношения с женщинами явились причиной убийства Ляльки, так он еще не стесняется таскаться к ней с этой наглющей Оксаной. Про покойную жену уже и думать забыл!
— Знаешь что! — возмутилась Алена. — Катись-ка ты отсюда! А то я… я не знаю, что с вами сотворю!
— Я же тебя предупреждала — она сумасшедшая! — с улыбочкой заметила Оксана. Она небрежно повела плечом и развернулась к выходу.
— Да что с тобой, в самом деле? — в растерянности пробормотал Генка. Он тронул Алену за плечо. — Что на тебя нашло?!
— Не тронь меня! — взвизгнула она и отмахнулась от него.
— Пять — двадцать четыре! — заорали откуда-то из гостиной, а может, из спальни.
И тотчас же послышался топот ног. В следующее мгновение прихожая заполнилась людьми, успевшими переодеться в камуфляжную форму. Ошалевшему Генке заломили руки за спину. Оксана тихо завыла, оттесненная одним из оперативников к шкафу-купе.
— Ребят, Хэллоуин еще только в ноябре! — закричал Харитонов. — Охренели, что ли?!
— Помалкивай! — приказал один из державших его оперативников — рявкнул, словно сплюнул.
Оперативник уже замахнулся, собираясь пресечь ненужные разговоры силой кулака, но тут раздался голос Вадима.
— Отбой! — негромко, но отчетливо проговорил он. — Это свидетель. Парни, ослабьте хватку.
Харитонова отпустили.
— Дайте мне воды! Воды дайте! Дайте мне чего-нибудь! — взвыла Оксана и, бросившись Генке на шею, забилась в истерике.
— У тебя всегда так — или только по воскресеньям? — усмехнулся он, обращаясь к Алене.
— Я бы на твоем месте не шутила. — Она бросила на соседа взгляд, исполненный ненависти.
— Тогда мы, пожалуй, в другой раз зайдем, — Генка развернул Оксану лицом к двери.