— Ты уже решила попрактиковаться, что ли? — подозрительно глянул на мою руку брат.
— Идиот! — вспылила я и отвернулась от него к стене.
Около полу часа мы как поровозы пыхтели. Пока брат не положил свои руки мне на талию и обнял. Я почувствовала, что вспышка прошла и теперь Дан более вменяем. И что на него нашло? Ведь сценический образ ― это только образ, чего так возмущаться?
— Прости, я погорячился ― будто читая мои мысли тихо произнес Дан.
— Да ладно ― улыбнулась я, поворачиваясь к нему лицом.
— Просто меня взбесило то, что мы еще не начали свою звездную карьеру, а этот… продюсер, уже ставит нам условия, да к тому же такие.
— Бог, но ты же понимаешь, что без этого никак? Нам теперь все время будут диктовать и навязывать свои правила. И возмущением делу не поможешь. Вот когда мы станем реально знаменитыми, тогда сможем Брэнса послать куда подальше, а пока нам придется соглашаться с его безумными идеями ― вздохнула я.
— Вот именно, что безумными. И вообще, не нравится мне это Брэнс.
— Почему?
_Потому что смотрит он на тебя слишком уже пристально и облизывается, как кот на крынку со сметаной ― скривился Дан.
— Ревнуешь?
— Нет, но тебе надо быть с ним на чеку, мало ли ― задумчиво произнес брат.
— Я итак на чеку. Да и не нравится он мне совсем ― покривила я душой. Брэнс мне, как не мерзко это признавать, понравился.
— Ну тогда ладно ― успокоился брат ― давай уже спать, а то завтра подъем в восемь утра.
Я кивнула и покорно закрыла глаза. Сегодня был насыщенный день и не думаю, что завтрашней будет слишком отличаться.
Глава 3
Будь ты ветром, я бы был твоим навеки
Облаком пушистым, будь душистою
Розою… Росою утренней тебя будил бы с рассветом
Будь ты ветром…
Будь ты с кем-то, не со мной, но счастливой
Будь кокеткой, не моей, но красива
Для меня ты каждый раз, как при первой встрече
Как потерял дар речи, как расслабленность
Сменялась напряжением, от невесомости к притяжению
Один шаг, как оказалось
Зал не аплодировал, не было оваций
Мы не играли, но несыгранным остался
Последний эпизод нашей с тобою истории
Кому решать нашу судьбу нас самих кроме?
Время — утро, а еще в сон не клонит
Разум мутит в крови легкая истома
Дом напротив, сигаретный дым с балкона
Клубясь улетает в сторону небосклона
И я хотел бы стать тоже дымом сигаретным
Чтобы подхватила ты меня, будь ты ветром
Будто где-то, в области груди левой
Путь кометы от тебя ко мне проделав
Твое сердце, вместо моего…. Мое сердце
У тебя — просто береги его
Дневник Богдана (недалекое будущее)
'Теплая, сладкая и мягкая, как бархат кожа, она манит, притягивает, словно магнит. С каждым днем все сложней себя останавливать, все больней, отдергивать руку от шелковистых, опьяняюще ― пахнущих ирисами и молоком, волос. Я не знаю, сколько еще смогу так жить. Понимаю, что скоро не смогу остановиться…
Дневник, как это забавно! Никогда ничем подобным не заминался. Но теперь вынужден. Ведь я ни с кем не могу поговорить от этом. А поговорить хочется, даже не так, мне нужно с кем-то поделиться своими переживаниями, тревогами, страхом… Но, увы, не осталось таких людей в моей жизни, которым я бы мог что-то рассказать. Точней это меня не стало в их жизнях.
Сегодня, когда я увидел ее, плачущую в парке, единственное, чего мне хотелось, это крепко ее обнять и никогда, никуда не отпускать. Защитить ее хрупкий мирок, сохранить все то светлое, что есть в ней. Но я не подошел не утешил. Я просто стоял и смотрел, как она плачет. Как Он бежит к ней и подхватывая на руки убаюкивает. Больно, как же больно, было это видеть. Близость, Их душевную близость.
И я опять напился, кажется, с кем-то подрался, потом неизвестно как очутился в клубе, последнее, что я запомнил неправдоподобные стоны какой-то девки подо мной. На этом все, темнота и провал. Проснулся уже в одиночестве, на тумбочке остывший кофе и стакан воды, рядом с которым две таблетки аспирина. Значит, она приходила? Но зачем? И что она видела? Теперь ее неприязнь станет более сильной? Очевидной? Одни вопросы и ни одного ответа.
Такие мысли посетили меня в то похмельное утро. Но она была бы не она, если бы не сделала вид, что ничего не видела и ничего не знает. Ненавижу ее! Нет, нет, нет! Люблю! Ненавидя люблю и ничего не могу с собой поделать. Она ― мой наркотик, мое лекарство, моя болезнь и мое спасение. Она та, кто всегда будет со мной и никогда не будет моей…'