– Так что? – ангельский голосок отвлекает меня от всяких мыслей.
– Прости, красавица, но как-нибудь следующий раз. Слишком много дел и слишком мало времени. – И я не лгу на этот раз. Мне бы хотелось поскорей найти брата, надрать ему зад и вернуться домой. У меня дохрена дел в университете перед началом учебного года и последнее что я хотел делать, так это проводить здесь свое время.
Подмигиваю секретарше и выхожу из приемной. По пути к машине набираю номер племянницы:
– Эй, малышка, привет!
– Не называй меня так, у меня есть имя, – слышится ворчливый голос.
– Но тебе же нравилось, – стараюсь, чтобы голос звучал жизнерадостно, но в уме был всего один вопрос. Звездец, когда же ты стала так похожа на свою мать-то?
– Да, возможно. Когда мне было пять лет. Чего тебе надо?
– Кристин, солнышко, прости своего глупого дядюшку. Но я капитально не успеваю за твоим взрослением. Так что сбавь гонор и поговори так, будто рада меня слышать.
– Ничего удивительного, мама говорит, что ты в состоянии увидеть лишь пятый размер сисек и полуголые жопы.
– Как мило. Ну передай своей маме, что она бы так и осталась вшивой официанткой если бы ее не подобрал из жалости мой брат. Точнее, если бы она выгодно не залетела тобой. Кстати, ты папу давно слышала?
– С неделю назад. – Фыркает в ответ десятилетний монстр. – А что?
– Ничего. Передавай своей матери привет от бабушки. – И сбрасываю вызов. Я, конечно, думал, что Блэр имеет влияние на свою дочь, но чтобы так… Кристин становилась ее вылитой копией и мне было жаль своего брата все больше. Я любил свою племянницу до ее вступления в переходный возраст. И искренне не понимал, куда делась та милая девчушка с косичками и откуда взялось вот это чудовище со своими принципами в жизни? Какие нахрен принципы вообще?! Сиди себе жопой в песочнице и радуйся жизни. Но нет, лифчик на размер больше, тушь на ресницах и посты в инстаграмме, которым обзавидовались великие умы нашей нации. Короче, жесть. Чем дальше у меня на глазах рос вот такой пример, тем меньше я задумывался над потомством.
Но пока не об этом. Думай, Виктор, думай. Брата нет на работе и нет дома, где же он может быть?
Чуть позже я стою перед нашим общим загородным домом, которым редко пользовались в это время года. Стучу в дверь, но никто не спешит ее открыть.
– Ладно, – шепчу себе под нос и наклоняюсь к камню – обманке, который служил тайником для запасного ключа. И как только оказываюсь внутри, замираю. На полу разбросаны вещи, пустые бутылки и коробки с загнивающей едой. С присущей мне брезгливостью, переступаю мусор и иду в гостиную. И что же вижу? Мой брат в измятой и грязной одежде лежит на диване в обнимку с бутылкой джина.
– Эй, старина, – трясу его за плечи до тех пор, пока карие глаза не распахиваются. – Ты как?
– Вик… Виктор? – его голос звучит глухо. – Как ты здесь оказался? Кто еще в курсе?
– Никто. – Помогаю ему принять горизонтальное положение и забираю бутылку из рук.– Хреновый из тебя конспиратор.
– Где же я спалился?
– Забыл позвонить матери.
– Оо, – протянул Ричард и схватился за голову.
– Могу я узнать причину всего этого? – обвожу рукой комнату.
– Все сложно. – Брат закрывает глаза на некоторое время. – Все очень сложно. Не мог бы ты принести мне аспирина?
– Послушай, оставим милый обмен приятностями и перейдем сразу к делу. Ты выглядишь паршиво и думаю, что тебе стоит сначала принять душ. Потом мы выпьем кофе и позавтракаем где-нибудь в округе, чтобы тебя никто не видел.
– Я ничего не хочу, отстань. – Он отмахивается рукой.
– Нет, дружище, так не пойдет. Или ты сам все делаешь, или я звоню матери и рассказываю в каком виде нашел ее любимого старшего сына.
– Это подло.
– Я знаю. – Хмыкаю в ответ. – Но стоит признать, что этот метод будет самым действенным.
И в самом деле, Ричард без особого желания побрел наверх. А еще через час мы сидели в придорожной кафешке. С трудом, но мне удалось уговорить его на завтрак и кофе.
– Так что, – тянусь за салфеткой и вытираю уголки рта, – с чего такой запой? В последний раз ты так надрался после похорон отца. Что случилось? Ты болен? Или какие-то проблемы по работе, о которых ты не мог говорить?
– Нет. – Брат опускает глаза и с ожесточением рвет такую же белоснежную салфетку на мелкие части. – Везде и всюду все в порядке.