– Что, не нравятся мои прикосновения? – Зло шепчу ей в губы. – Так знай, кроме меня к тебе больше никто не притронется. Больше некому.
– Он же был твоим братом, – всхлипывает Хлоя. – Как ты можешь так говорить?
– Ты правильно сказала "были". Но с появлением тебя, мы перестали ими быть. И в его смерти виновата тоже ты.
– Что?!
– Выбери ты изначально меня, ничего бы из этого не было. Надеюсь, ты довольна результатом.
Глава 21
Хлоя
Я даже не осознаю до конца, что осталась одна в комнате. Пялюсь в одну точку и в голове эхом отзываются его слова. Виктора больше нет… не верю в это… просто не могу поверить. Слезы бесшумно скатываются с ресниц, размывая остатки туши по лицу. Я бы утерла их, да Ричард постарался на славу и приковал меня к кровати, словно к распятию. От одного только его имени бросает в холод. Я никогда бы в жизни не подумала, что человеку настолько может снести крышу. И очень надеялась, что когда меня найдут, то я приложу все усилия для того, чтобы запихнуть его в психиатрическую больницу. Такие люди опасны для общества. Этот человек опасен для меня. Под мнимой заботой и странными мечтами о совместной жизни скрывался настоящий психопат. Пусть Ричард даже и сам не понимал этого, но он был болен.
Закусываю губу до боли и зажмуриваюсь. Хочу домой и к папе, чтобы он оградил меня от этого ужаса. Я всегда считала себя сильной духом, но лишь сейчас поняла, что это больше не так. Ричард с каждым днем ломал меня. Не физически, а морально. И если на первых порах я еще держалась, то на данный момент была близка к пропасти. Чувствую, как тянет низ живота и молюсь, чтобы продержаться еще чуть-чуть. Но мочевой неумолимо напоминает о своем существовании. Как и желудок. Это был уже третий день голодовки и второй день, когда я была полностью обездвижена. Как только я очнулась в этой сырой комнатушке и как только прошло головокружение, я принялась искать выход отсюда. Я кричала до хрипа, царапала двери и окна до крови под ногтями, стараясь выломать хотя бы кусок фанеры, но все безрезультатно. Затем я хотела убить Ричарда. Да-да, вы не ослышались. Когда речь начинает идти о сохранности своей собственной жизни, ты готов на любые поступки. Я не верила в его " будем жить долго и счастливо". Что-то внутри подсказывало, что он не остановится на этом. Ему не нужна безвольная кукла, ему нужны чувства. А что я могла ему дать, если только при одном его виде у меня возникало отвращение. При каждом его прикосновении, мне хотелось откусить ему пальцы, чтобы он больше не трогал меня. И была права, Ричард сатанел от того, что не может добиться взаимности.
– Не уж то мой братец настолько виртуозен в койке, что ты до сих пор не можешь его забыть, а? – орал он на меня, забрызгивая слюной.
Я ничего не отвечала, не хотела его раззадоривать. Любое слово могло выйти мне боком. И он уходил, а когда вечером возвращался обратно, то передо мной появлялся совершенно другой Ричард. Тот, которого я знала до всех событий. Он неизменно массировал мои затекшие руки и ноги, ворковал так, будто мы с ним находимся не в затхлом доме на отшибе, а на свидании. И как будто бы он не держал меня взаперти.
Вот и сейчас, он вернулся обратно и на его лице не было ни единого следа от недавней злости.
– Что ж, милая, нам нужно выбираться из этого ужаса. В конце концов, у меня работа и как видишь, семейные дела которые нужно уладить. Я теперь единственный сын и моя поддержка сейчас так необходима матери.
– Не забудь рассказать ей о том, кто именно сделал ее такой несчастной.
– Хлоя, будь немного милосердней. Может, я тоже страдаю.
– Ты? – Едва не захожусь в истеричном смехе.
– Вообщем, – он не обращает на это никакого внимания, – ты едешь со мной. Вижу, как глазки заблестели. Но поубавь свой пыл, сбежать не удастся. – С этими словами он вытягивает на свет шприц.
– Что это за дрянь?
– Это? А, всего лишь успокоительное, – Ричард говорит так, будто собирается вколоть мне витаминки. – Придется подержать тебя на нем, пока ты не станешь такой, как нужно. Ты же понимаешь, что лишний шум нам ни к чему, верно? Или ты думала, что я буду оставлять тебя одну без страховки?
Дергаюсь, кричу, брыкаюсь, но много ли ты сможешь сделать, когда связана по рукам и ногам. Он одни коленом упирается мне чуть выше локтя, таким образом, обездвиживая конечность и беспрепятственно вводит содержимое.