– Я клянусь тебе, я сделаю все возможное, но вырву тебе глотку! – Ору до тех пор, пока не отнимается речь и я не перестаю чувствовать свое тело от макушки до пяток. Я все вижу, слышу, но не могу пошевелиться. И сказать я тоже ничего не могу. Будто меня заперли в своем теле и я стала немым наблюдателем за всем происходящим.
– Вот и славно, – он улыбается, – теперь ты меня можешь сопроводить на грустное мероприятие. Ты же хочешь увидеть своими глазами его похороны?
Отстегивает меня от кровати и словно мешок с картошкой забрасывает на плечо, а затем выходит к машине. Все, что я могу делать – это смотреть и дышать. Могу лишь догадываться о том, что за паралитик он вколол мне. Накрывает чувство безнадежности. Я еду в машине по городу, но не могу подать и знака о своем местонахождении. Меня никто не услышит и не увидит сквозь тонированные стекла. Ричард делает все, чтобы я перестала существовать для этого мира. Мы проезжаем по знакомым улицам и сворачиваем к району, где находится дом Виктора. По коже ползут мурашки, неужели это псих решил жить в доме, где он же и убил своего брата? Но нет, мы спускаемся вниз и останавливаемся через три квартала. Небольшой дом с высокой оградой, который подошел бы для какой-нибудь семьи. Но не для такой пары, как мы.
На этот раз, он вытаскивает меня из машины аккуратно, как будто бы я подвернула ногу. Конспиратор хренов. Дом встречает нас прохладой и свежим воздухом, наполненным ароматом ванили.
– Ну вот, мы и дома, милая, – гордо произносит он и опускает меня на диван. – Наше с тобой гнездышко уже давно за нами истосковалось. Обвыкайся, а мне нужно в душ. Только смотри, никуда не уходи.
Этот урод смеется своей шутке и скрывается с глаз. Мне хочется вырвать ему сердце и сожрать прямо на его глазах. Но нет возможности даже повернуть голову. Я могу смотреть всего лишь в одну сторону, так как все мышцы стали мне не подвластны. И вижу открытую дверь, ведущую на террасу. Вот она свобода. Так близко и в тоже время безнадежно далеко. А ведь он глумится надо мной. Знает, что не могу сделать и шага, так чего же ему теперь беспокоиться, верно? Я вечная заложница этого места и этого человека.
Слышу шаги по ступенькам и он предстает передо мной посвежевшим после душа. Окидывает меня взглядом и бурчит что-то себе под нос. Потом вновь сгребает меня на руки и тащит наверх.
– Ты слишком долго была в одной одежде. – Ричард ногой толкает дверь ванной. – Стоит тебя освежить.
Нет! Не смей! Не трогай мою одежду! Но он не слышит моих мысленных криков и усаживает в холодную ванну. Методично освобождает меня от брюк и блузы, в которые я была одета под мантией и оставляет в одном белье.
– Я же не извращенец, – будто читая мои мысли, говорит он и включает воду. Поливая меня из душа, он так и моет мое тело, волосы. Затем укутывает в огромное полотенце и выносит в спальню. Бережно кладет на постель и старательно вытирает.
– Ну вот, совсем другое дело, – Ричард доволен своей работой. Я же проклинаю его. В этом деле я почти профи.
Звонок в дверь заставляет его отложить полотенце в сторону и посмотреть на часы.
– Как раз вовремя.
Что вовремя? Эй, урод, вернись и объясни!
Он возвращается в компании пожилой женщины, которая несет медицинский саквояж.
– Ох, бедняжечка, – всплескивает она руками при виде меня, – такая молодая и такое горе.
– Да, моя сестра не в лучшем виде. Но я надеюсь, что вы сделаете все как надо? – Лжет Ричард и кладет ей карман увесистый конверт. – Я за нее очень переживаю.
– Конечно, – она утвердительно кивает в ответ. – Все будет в лучшем виде!
Зачем он ее позвал, я узнаю уже по факту. Когда она вонзает мне толстую иглу в вену и поправляет штатив с капельницей.
– Ну вот, сейчас мы тебя восстановим изнутри. – Женщина хлопочет вокруг постели.
Если бы я могла, то стоя зааплодировала этому психопату. Как мастерски он выкрутился. Сама есть я не могла и не хотела, а он решил эту проблему по-своему.
Не знаю, что он наплел там, но эти два дня за мной смотрели так, будто я была особенным гостем фешенебельной клиники. Меня обхаживали и не оставляли одну, но упорно делали вид будто не замечают моих попыток привлечь внимание. Уж поверьте, я старалась. Я уже и подмигивала, и всячески моргала, но все было безрезультатно. Сиделки не понимали меня. И вскоре я вовсе оставила все попытки, с ужасом ожидая прихода Ричарда. А он, как ни в чем не бывало, продолжал играться в семью. Рассказывал о том, как прошел день, имитировал совместный ужин, где мне отводилась роль молчаливой куклы, восседающей за столом. Затем он устраивал меня на диване и включал фильм. Эдакий семейный просмотр с поп-корном. А я все смотрела на него и надеялась, что этот урод подавится зернышком и задохнется. Но и тут мои ожидания остались не услышанными. А по ночам, когда он укладывал меня в постель, я заливалась слезами от безысходности.