Ричард хрипло смеется и толкает ногой дверь, ведущую в подвал. А затем устраивает меня на каком-то одеяле за огромным котлом в самом дальнем углу. Накрывает с головой какой-то подстилкой и закидывает пустыми коробками. И шансы найти меня здесь без посторонней помощи уходят к нулю. Я так и остаюсь в этой темноте абсолютно одна, забросанная разным хламом и только могу догадываться о том, что происходит этажом выше.
А наверху уже раздаются громкие голоса и крики. Различаю мужской и женский тембр, которые яростно спорили. Затем наступает звенящая тишина, как будто выключили все звуки. А потом я слышу вопль и гулкие удары. Мне кажется, что там завязалась борьба. Ломается мебель, бьется стекло и мне остается молиться, чтобы Ричард пал.
Долгожданная развязка не заставила себя ждать и после непродолжительной борьбы, я слышу торопливые шаги, которые раздаются по всему дому. Сердце бешено бьется в ожидании освобождения. Пожалуйста, найдите меня, я ведь здесь!
– Он утверждает, что ее здесь нет. – Слышится голос с лестницы, ведущей в подвал.
– Ему нельзя верить, он болен и не контролирует себя. В любом случае нужно осмотреть этот подвал, за такое короткое время он не мог увезти ее далеко. К тому же наши парни вели его от церкви к дому без остановок. Она должна быть где-то здесь.
Вместе с этими словами, внутри меня подобно цветку на солнце расцветает надежда.
– Сколько хлама! – Ругается один из них. – Ты что-нибудь видишь?
– Нет, одни коробки и тряпки. Да и в этой темноте разве можно что-то разглядеть?
– Меньше текста и продолжай искать.
Шаг за шагом они подбирались ко мне. Один из говоривших ворошит коробки, под которыми я нахожусь. Но он видит лишь кучу мусора, которой успел меня забросать Ричард. И… отходит в сторону.
Черт! Черт! Хочется выть, кричать, хоть что-нибудь сделать, чтобы меня услышали. Но я так и продолжаю лежать немой грудой костей в том углу. Когда они понимают, что их поиски не дают результатов, они уходят. А через какое-то время все звуки в доме стихают и я остаюсь совершенно одна.
Ужас липкой паутиной окутывает каждую клеточку души. Когда ты беспомощен, все вокруг становится враждебным и опасным. Каждый шорох настораживает. Я не знаю, сколько я так пролежала, пытаясь пошевелить хотя бы одним пальцем на руке. Но усталость и пережитый стресс взяли свое и я выключилась. Сон был поверхностным и кошмарным. В нем я слышала голос Ричарда и чувствовала его руки на себе. А потом я вижу дуло пистолета, которое направлено прямо на меня и через секунду ощущаю острую боль в груди. Взгляд перемещается на футболку, а точнее на кровавое пятно, которое расползается по ткани. И с криком выныриваю из этого кошмара…
Понадобилось несколько секунд, чтобы разобраться, где я нахожусь. Мне тяжело дышать, вонючая тряпка мешает нормальному поступлению кислорода плюс я лежу рядом с горячим котлом, который автоматически включился на подогрев воды. А значит, на дворе поздний вечер. Ведь Ричард приезжал около десяти и всегда в это время принимал душ. Мне жарко, хочется пить, а еще я понимаю, что подо мной расползается лужа. Настолько унизительно я себя еще никогда не чувствовала. Глотаю слезы и желаю Ричарду Эверли гореть в аду. А потом до меня резко доходит, что проснулась-то я с криком. А это значит… Не с первой попытки, а с сотой, но получается приоткрыть рот и выдавить из себя нечто похожее на звуки. Я пытаюсь произнести свое имя. И с непривычки после долгого молчания, мой язык едва меня слушается. А звуки, которые издают мои голосовые связки звучат ужасающе. Но я могу это делать! Без повторной дозы, паралитик медленно прекращает свое действие.
Я будто получила второе дыхание и с усердием принялась "восстанавливать" навыки своего тела. Но контроль ускользал от меня и все попытки проваливались. Сбивалась, рыдала, молилась, а затем вновь кидалась в бой.
– Не смей останавливаться! Не смей опускать руки! – подбадривала я саму себя. Если я сейчас все брошу, то попросту помру под этой кучей мусора.
От усталости отключаюсь, затем вновь прихожу в себя и опять принимаюсь за борьбу. В этот раз я уже могу немного шевелить большим пальцем на ноге. После этого долго отлеживаюсь. Чувствуется, как силы покидают меня. С грустью думаю, что путь до лестницы меня доконает и вряд ли я смогу его осилить. Мысленно прощаюсь со всеми и прошу прощения за все, что когда-либо делала. Будь у меня возможность, я бы исправилась. Но у меня ее нет…