- А разве ты умеешь смущаться, полковник Райт? – в тон мне – словно мячик пинг-понга отбила.
Входит адъютант Рагварна с двумя чашечками кофе. Подозреваю, что командору не терпится узнать, зачем исполняющая обязанности лидера Штормзвейга и глава совета коалиции миров лично прилетела в Ориму и потребовала срочной встречи со мной. Отсутствие камер и жучков в моем кабинете, за которым бдительно следит спец «V4», сегодня, наверняка, убивает Рагварна, как ничто другое. Поэтому Тим бесконечно медленно выставляет с подноса чашки с блюдцами, сахарницу, маленькие ложечки.
Мы с Линой переглядываемся понимающе и молча дожидаемся, когда горе-шпион уберется. Во взгляде Тима, когда он выходит, такая укоризна, что мне делается неловко. Парнишку ждет разнос у не в меру любопытного начальства. Но вмешиваться в мои планы я не позволю даже командору.
- Я так понимаю, ты пришла ко мне не как к другу, а как к инспектору по безопасности?
- Да, - без обиняков подтверждает Лина, - но и как к другу тоже.
Я развожу руками, предлагая ей говорить. Лина думает пару секунд, расцепляет пальцы и поднимает взгляд больших красивых глаз.
- Мой отец долгое время вел дела с Семьей. Когда ты пришел и сказал, что боевики Семьи ненадежны и не защитят нас от суперморфоидов, я поверила тебе, но разубеждать отца было бесполезно. Он был уверен в господине Карраско.
- Да, я понимаю.
- Но потом были взрывы во дворце и «Грандкарине», и эта страшная бомбежка… Никакие морфоиды не помогли спасти наш народ. Отец ужасно переживал, а я все думала – что, если бы мы приняли помощь Империи? Твою помощь. Все могло быть иначе.
Правда в том, что и это решение не гарантировало Штормзвейгу стопроцентную защиту. Но я молчу, потому что без нее мне не справиться. Пусть Лина верит в тебя. Пусть любит тебя. И пусть ради этой любви сделает правильный выбор.
- Так чего же ты хочешь, Лин?
- В начале апреля состоится закрытая конференция членов коалиции. Я хочу, чтобы ты выступил на ней.
- Чему будет посвящена конференция?
- В первую очередь, обстановке на Перекрестке. Но главный вопрос: какие права мы готовы дать расе морфоидов.
- Какие права сообщество миров готово дать убийцам, которые погружают жертву в состояние гипноза, прежде чем изощренно убить? – не могу удержаться от ядовитой ремарки я.
- Дан! – укоризненно хмурится Лина, и я снова вспоминаю, что забыл о роли.
- Лина?
- Пойми, я… на волоске от краха политической карьеры. Если я ошибусь с выбором стороны, народ Штормзвейга изберет другого лидера, - она говорит спокойно, без эмоций. Власть для нее не самоцель, а – как и для меня – возможность.
- Пойми, Лин, если ты, я, Его Величество император – кто-то выберет неверную сторону, морфоиды превратят перекресток в огромную человеческую ферму, на которой будут растить себе пищу. Они пьют нашу кровь, более того, наша кровь делает их сильными, здоровыми, вечно молодыми. Какие права можно им давать?
- Да знаю я все! – восклицает дочь лидера Умано и тут же оглядывается на дверь, не услышали ли ее в приемной.
- Здесь звукоизоляция, - успокаиваю я, - не люблю, когда меня подслушивают.
- Потому что ты бунтарь!
- Потому что я прав, а многим это не нравится, - непринужденно пожимаю я плечами, - все еще хочешь, чтобы я выступил на конференции?
- Если будешь дипломатичнее и мягче в суждениях.
- Постараюсь, но не обещаю.
Лина позволяет себе улыбку.
- Ладно. Я свяжусь с тобой, Дан.
Она грациозно встает и берет сумочку. Уже у двери оборачивается, окидывает жадным взглядом:
- Мне не хватает тебя. Но ты во всем повторяешь за братом и даже живешь с его женой.
- Прости, - что еще я могу сказать?
- Ничего. Рада была повидаться. До встречи.
Смотрю ей вслед и ненавижу себя. Пора прекратить рефлексию, которая только тянет силы и нервы, не приводя ни к чему хорошему. Я не могу изменить ничего в своей чужой жизни. Не могу вернуть тебя. Не могу сделать тебя счастливым. Остается только стиснуть зубы и воевать за мир, в котором живут те, кого мы оба любили и любим. И будь я проклят, если уступлю этот мир проклятым кровососам.
Следующие дни и недели проходят в круговерти дел и событий. Мой план ближайших мероприятий приводит Рагварна в шок. В его взгляде сквозит здоровый скептицизм, потому что такую прорву проблем решить за ограниченное время не под силу никому. Но у нас нет времени, мы стоим на краю пропасти и одного шага достаточно, чтобы мир покатился под откос. Морфоиды обходят нас по всем фронтам. Глава Семьи, или клана, как они сейчас себя называют, встречается с лидерами миров, политиками, журналистами, раздавая обещания в кратчайшие сроки закончить войну. Лефтхэнд не подает признаков жизни – после бомбежки в начале зимы террористы больше не предпринимали крупных боевых действий, небольшие стычки и нападения на военные базы коалиции не в счет. Ни одного теракта, ни одного суморфа в супермаркете или метро. Тишина. Многим начинает казаться, что война закончилась. Более того, Высшему совету Оримы кажется, что наша пока незрелая система безопасности стала причиной молчания террористов.
Разведка доносит, что заккарийская оппозиция распускает частные армии. Участники боевых действий бесшабашно пропивают гонорары, контрразведка безуспешно пытается доказать их причастность к террористической деятельности.
Мышиная возня, как метко назвал происходящее Жан Веньяр.
Я не тешу себя надеждой, что это передышка. Просто противостояние вступило в очередную фазу. И единственная сторона, которая выиграла в результате всего произошедшего – это клан Карраско.
- Вы понимаете, что произошло? – говорю я Рагварну, с которым мы теперь едва ли не ежедневно обсуждаем обстановку в мире. Иногда мне кажется, что командор едва терпит меня. – Лефтхэнд сыграл роль мирового зла, которое заставило объединиться бывших врагов перед лицом общей угрозы. Теперь Семья из стратегического противника превратилась в нашего главного союзника, и не удивлюсь, если лефтхэнд просто исчезнет.
- Что значит исчезнет?
- А что такое лефтхэнд? – отвечаю я вопросом на вопрос. – Помните, с чего он начинался? Вечно обдолбанный Гейман с кучкой приятелей, гордо называющие себя заккарийской оппозицией. Они еще что-то кричали про независимость Заккара и требовали свободы своему народу. Когда вы в последнее время слышали требования от лефтхэнда, сэр? Они уже давно не выдвигают никаких требований, просто взрывают наши города. Играют роль пугала для всего мира.
- Не пойму я, к чему ты ведешь, Корд?
- К тому, что это «выдуманный» враг. Мы думали, что лидеры леворуких желают мирового господства, а им нужно было только дестабилизировать мировую обстановку, ослабить Империю, заставить заключить союз с настоящим врагом – Семьей.
- Что ты несешь?! – шрам на лице Рагварна наливается кровью, багровеет, стягивая всю левую сторону. - Ты сейчас говоришь о том, что лефтхэнд – детище семьи? Правильно я понял?
- У вас есть другие объяснения происходящему? – развожу я руками. – Детище или они просто заодно, не знаю. Но из всего произошедшего кошмара выгоду получили только морфоиды Семьи.
Рагварн вытаскивает из ящика стола влажную салфетку и протирает вспотевшую шею и ладони.
- Если все так, как ты говоришь, Корд, тогда… это катастрофа!
- Согласен, сэр.
- Сможешь доказать свою правоту? – в упор спрашивает он.
Не уверен. Я столько лет ломал голову над тем, кто затеял всю эту масштабную игру, а дошло до меня только сейчас. Мастер, который придумал такую гениальную многоходовку, наверняка скрыл все следы так глубоко, что вывести его на чистую воду теперь просто невозможно. Но вслух я говорю:
- Приложу все силы, сэр.
Глава 14
На первом фронте меня встречают намного приветливее, чем на втором. Все уже знают о результатах применения сканирующих устройств, и генерал Клемман лично приветствует меня и предлагает любую необходимую помощь. Разумеется, на всех трех основных военных базах Оримы уже началась работа с личным составом. Сканеры установили на аэродромах и КПП, усложнили систему допуска в здания штаба, внедрили принцип двойного подтверждения приказов и полетных заданий для командиров боевых самолетов. От меня требуется только лично убедиться, что все делается, как надо.