Все пока идет по сценарию, о котором я говорил командору, вот только подтверждения догадкам у меня, как не было, так и нет. А без доказательств какой толк сотрясать воздух.
Наши отношения с начальником разведки, генералом Брэниганом, и прежде не слишком теплые, окончательно испортились после убийства двух полевых командиров лефтхэнда.
- У меня складывается впечатление, что вы не понимаете всей важности информации, которой обладают эти люди, - говорю я, с трудом сдерживая гнев, когда узнаю о результатах очередной атаки на лагерь террористов.
- Чего вы хотите от меня, Райт? Чтобы я лично отбивал этих ублюдков от разъяренных солдат? – цедит Брэниган. Высокий и крупный, он, кажется, еще раздался с того памятного совета осенью прошлого года.
- Если понадобится – да. Лично! Иначе мы никогда не найдем настоящих лидеров лефтхэнда, а они затаятся, выждут и ударят снова.
Брэниган резко встает. Мало кто умеет достойно держать ответ, глядя снизу вверх. Рагварн может, но нынешнему главе РУ никогда не стать Рагварном.
- Все эти так называемые лидеры, - зло отвечает он, - существуют только в ваших воспаленных мозгах, полковник! Хватит маяться ерундой, когда Орима побеждает! Складывается впечатление, что вас это не радует!
Боже, где Маккартен откопал этого идиота? Кроме дурацких провокаций ни на что не способен.
- В следующий раз брать командиров лефтхэнда должен военный спецназ, а не сброд из ополчения.
- Думаю, военные разберутся без нас с вами. Займитесь лучше суморфами, полковник, и не доставайте меня из-за каждого повешенного на пушке танка заккарийца.
Я не знаю, как с ним говорить. На любой вопрос он отвечает оскорблением, на любое предложение – требованием не соваться в чужие дела.
- Вы просмотрели мои рекомендации по поводу нового оружия террористов?
- Если вы о «Звезде», - морщится, слегка успокоившись, Брэниган, - то все куски метеорита у нас.
- Вы уверены?
- Господи, Райт, вы что – тупой? Если я сказал «все», значит «все».
- Нарьяжских жрецов допрашивали?
«А что, было нужно?» - явно читается в раздраженном взгляде.
- Скажите мне, я просил у вас рекомендаций, как мне делать мою работу? – язвительно уточняет Брэниган.
- Я просто предупредил. Потому что лично сталкивался с этим оружием и понимаю серьезность ситуации.
Начальник разведуправления брюзгливо поджимает рот.
- А есть что-нибудь, с чем вы не сталкивались, мистер Райт?
Вопрос риторический и вызывает у меня непроизвольную усмешку. Надо прекращать портить себе нервы, требуя от этого типа, чтобы он делал свою работу. Пора начинать действовать в обход.
- У вас все, полковник?
- Да, сэр.
- Тогда свободны.
Жан, по обыкновению, дожидается меня в приемной. Сидя на столе, просматривает какие-то протоколы и по-мальчишески болтает ногой.
- Ну что?
- Да ничего, - отмахиваюсь я, - такое ощущение, что я говорю со слепо-глухо-немым.
Веньяр с сочувствием кивает.
- Какие у нас планы?
- Раз у нас не выходит напрямую, - пожимаю я плечами, - пойдем в обход.
Май 977 года. Рума. Второй фронт.
Олег встречает меня тепло, как старого друга.
- А у нас тут большие дела творятся, - хвастается он, - как ты уехал, такое началось!
- Сейчас везде большие дела, - говорю я, забираясь в вертушку. На базу мне нужно попасть как можно скорее. - Но что-то все вкривь да вкось.
- Все так плохо? – Бахмат пытается перекричать грохот винтов.
- Это я и хочу узнать, - ору я в ответ, и больше мы до самой базы не разговариваем.
В штабе меня встречают знакомые: генерал Андерш с его неизменным неприязненным взглядом и Мэйси, которого несколько дней назад я просил об услуге. Все-таки полезно иметь связи в регулярной армии, тем более такие, как командир второго фронта и начальник разведки дивизии. Новый начальник штаба, сменивший меня на этой должности в марте, тоже тут. Нас быстро, буквально на ходу, знакомят, и мы все идем в карцер, где находится одиозная личность – Джин Локридж, один из соратников Геймана, не опустивший оружия после смерти лидера лефтхэнда и продолживший его черное дело. Я сталкивался с ним в той прошлой, еще своей жизни.
Тогда Локри, как его называли дружки-террористы, был совсем молодым и пылким, красивое лицо часто мелькало в передовицах всяческих ультралевых газеток и на запрещенных каналах, теперь я вижу поистаскавшегося морщинистого мужика в изорванном камуфляже. Он злобно, как крыса в клетке, сверкает на нас глазами, худые руки в наручниках судорожно сжимают и разжимают грязные пальцы.
- Проверили его? – спрашиваю у безопасника, которого послали сюда Торну на замену.
- Проверили, чист.
- Открывайте, - прошу я охрану.
- Райт, - с сомнением возражает комдив, - он опасен. Вы уверены?
- Уверен, открывайте.
Локри подозрительно косится на меня, все так же дергая пальцами. В узком карцере негде расположиться, кроме узкой койки, уже занятой пленным командором заккарийской бригады. Они все называют себя командорами. Что ни банда, пусть даже численностью не больше роты, то свой командор. В пику Ориме, видимо. Комики, блядь.
Я усаживаюсь на корточки, сильно удивляя Локри. Террорист щурится, пытаясь разглядеть мое лицо в скудном свете.
- Что за?…
- Хочу предложить сделку.
- Ты кто такой?
- Неважно, Локри, главное, я знаю, кто такой ты. Ты же понимаешь, что отсюда тебя вынесут вперед ногами? А я предлагаю тебе жизнь. В обмен на информацию.
- Да пошел ты, сука оримская! Я вас всю жизнь давил – не додавил, так другие додавят! – истерически провозглашает заккариец. – Так вам и надо! Как вы с нами, так и они с вами теперь! И еще хуже будет, так и знай! А больше я тебе ничего не скажу!
Предсказуемые понты. Ничего, посмотрим, как ты сейчас запоешь.
Моего броска он не ожидает, и хрипит, прижатый, пришпиленный к кирпичной стенке. Держа одной рукой за горло, другой заряжаю пару раз поддых.
- Тварь оримская! – хрипло, на выдохе хохочет Локри. Из разинутого рта воняет гнилыми зубами.
- Несладкая жизнь была, а, Локри?
- Да уж не как у вас в Ориме, собака! – скалится он.
- Героем себя считаешь? Патриотом? Да?
- Я вас, тварей, всю жизнь душил, я… - снова заводит он свою шарманку, приходится прижать горло заккарийца покрепче. Он хрипит, дергается, пытается оттолкнуть меня скованными руками.
- Так душил? Как тех девочек в Кембале? Помнишь девочек, Локри?
Глаза террориста страшно выкатываются, лицо темнеет, наливаясь кровью. Я немного ослабляю хватку, убить его в мои планы не входит, хотя ох как хочется!
- Помнишь? - шепчу я, засаживая коленом ему в бок.
Это было в первую заккарийскую. Мы прижали шайку Геймана в Парацентрали, и они стали хватать на улицах девушек и девочек-подростков. Забаррикадировались в здании, а когда мы подошли, во всех дверных и оконных проемах стояли или висели прикованными к решеткам плачущие девчонки. Двое суток «Виктория» не могла выкурить оттуда этих сволочей - чтобы не повредить несчастным, а эти суки, перед тем как прорываться, передушили половину заложниц.
- Чего молчишь, урод? Движение одним пальцем, и я сломаю тебе кадык, ты захлебнешься кровью. Будешь говорить? Будешь?!
- Дан! – тревожно зовет из-за решетки замполит. – Ты его задушишь!
Отпускаю, заккариец падает мимо койки, хватаясь за горло, широко разевает рот, хрипит, пытаясь отдышаться.
- Зачем все это? – увещевает Бахмат с ангельской кротостью. – Сейчас позовем безопасников с сывороткой правды, он сам все выложит, как миленький…
- Очень просто для такого зверя, как этот! – я снова хватаю Локриджа за грудки и припечатываю к стене.
Он ржет, опять получает в живот, хватает ртом воздух, но не прекращает смеяться.
- Ты сдохнешь здесь, Локри, - приближая к нему лицо, обещаю я, - ты сдохнешь, а твои хозяева будут проводить других таких простачков, как ты и Артур Гейман!