Спуститься оказывается еще проще, чем я думал – один из снарядов пробил переборку, наверное, еще тогда, когда Зэйро открыл шлюзы и вышел под огонь лефтхэнда. Штейнмаер предупреждал, что перегородки внутри слабые. Так что я просто спрыгиваю вниз, на уровень D.
А тут картина маслом – разрушенная лаборатория и тела, морфоиды, суморфы, люди в серой форме. Из живых – никого. Да куда ж они все делись? Остались вместе с Зэйро в Ориме?
Ладно, надо заняться обломками Звезды. Излучение тут не чувствуется, но, насколько я понимаю, без этой гадости «аквариум» не стал бы работать. Уровень D разделен на секции, не такие, как наверху, а большие, с внушительными кодовыми замками. Сейчас блокировка полетела, и я последовательно осматриваю секции, топчась на осколках стекла. Весь антураж здорово напоминает мне лабораторию под Нар-Крид. Вот таким же микроскопом я швырнул в первого в моей жизни суморфа. Наклоняюсь, чтобы поднять штуковину. Вот, даже маркировка такая же! А что, если таких лабораторий у них по всему миру еще с десяток? Из этой суморфов выпустили в Ориму, но вдруг есть и другие?
Негромкие шаги звучат уверенно. Кто-то идет, не таясь, по-хозяйски, словно это не я только что перегнал сюда проклятый колосс. Встречаю гостя наставленным на него пистолетом, Смит не дурак и тоже пришел не с пустыми руками. Несколько секунд мы молча целимся друг в друга.
- Вы, кажется, хотели о чем-то поговорить, мистер Райт?
На нем такой же, как и в первую нашу встречу, костюм. Похоже, все безопасники снобы, даже бывшие. Интересно, где этот сучоныш прятался?
- Только о том, что ты, мудак, предал родину! Ради чего? Чего они тебе наобещали-то, Смит?
Нет, все-таки Рэндел молодец, научил меня видеть то, что некоторые умеют мастерски скрывать. Стоило столько лет терпеть маленького майора с его высокомерным тоном и букетами, которыми он заваливал Танюшку. Зато теперь я вижу, что Смит разозлился. Глаза блестят нехорошим блеском.
- А ты разве нет? Не предал?
- Я служу Империи жизнью и кровью!
- На Заккаре тоже жизнью и кровью служил?
Вот сука!
- Ты же не думаешь, что сумел бы сбежать с Акваториума один?
Меня пробирает морозом по коже. Все было подстроено. Поэтому он меня не добил, поэтому подселил в соседнюю камеру Мегу морфоидов. Заданием Зэйро было втереться ко мне в доверие. И ведь втерся, гад. Меня разбирает нервный смех при воспоминании, как Зэйро делился со мной кислородом на полузатопленной платформе…
Принцесса, блин.
- Я не предавал Ориму. Не сговаривался с врагом. Но… каждый судит по себе, да, бывший советник?
И снова будто легкий нервный тик, глаз дергается, пистолет вздрагивает в руке. Это не хладнокровный Алвано, тут другое. Если бы я не ненавидел его так сильно, то наверное уже понял бы…
- Я видел такое у Мануэля Форки. Это гипноз, Дан.
Гипноз? Твою же мать! А я-то думал, генерала держали на препаратах. Оказывается, все было наоборот, и только препараты не позволяли мозгам Форки превратиться в кашу окончательно. Под конец у него было такое равнодушное лицо…
- Его обрабатывали больше десяти лет, скорее всего, от его личности ничего не осталось. А я ведь помню Мэнни капитаном, он курировал военную академию, и мы все, кадеты, были от него в восторге, - в твоем голосе звучит сожаление, словно тебе действительно жаль человека, который отдал Алвано приказ растерзать тебя заживо.
Кеннет Смит смотрит на меня с убежденностью фанатика. Целится, усмехаясь, и я ни на миг не сомневаюсь, что он выстрелит. Я тоже готов его убить, но не раньше, чем узнаю, кому мы обязаны всем этим дерьмом. Даже после впечатляющей демонстрации гипномощи Зэйро с трудом верится, что на свете есть некто, гипнотизирующий, да что там, попросту зомбирующий людей до полной потери всех базовых установок. И не только людей. Я прекрасно помню морфоидов, которых надрессировали отыскать меня в горах, дав попробовать мою кровь. Суморфов без инстинкта самосохранения, взрывавших метро и аэровокзалы, не понимая, что делают.
Пока все эти мысли проносятся в моей голове, соотношение сил меняется. В блоке D появились не к ночи помянутые суперморфоиды, а я-то, дурак, надеялся, что этих тварей высадили в Ориме. Сколько их? Две. Нет, три. Все, при таком раскладе мне конец. Опускаю руку с пистолетом, Смит усмехается.
- И все-таки, – я не могу не спросить. Уж очень интересно. А может тут каким-то чудом записываются разговоры, и наши, когда отобьют «Феникс», услышат запись. - Не для протокола – кто он?
- О чем это ты? – подозрительно спрашивает бывший советник по безопасности.
- О том, кто заставил тебя продать Ориму. Ну, - я отбрасываю бесполезный пистолет и развожу руками, - мне все равно не выжить. Да и тебе тоже. сейчас наши уничтожат колосс, так что… Просто скажи, это человек? Или морфоид?
Грохот взрыва на миг оглушает, пол неожиданно уходит из-под ног, я падаю, ощутимо прикладываясь спиной о металлическую ножку стола. Смит тоже катится по скользкому полу, перекатывается на живот, так и не выпустив пистолет. По коридору топают тяжелые ботинки, и знакомый голос рявкает:
- Руки за голову! Ррруки, я сказал!
- Жан, - откидываюсь на груду каких-то железок, хочется смеяться от облегчения. Поднимаю взгляд и вижу, как мои ребята технично и хладнокровно сворачивают шеи ошалевшим от неожиданной атаки суморфам. Все-таки эти твари тупые. Или глючные. Или зомбированные, один хрен.
С жутким скрежетом открываются покореженные при посадке шлюзы. Слышу шум движков, лязг траков боевой техники, чьи-то голоса. Шаттл заполняется людьми – нарголльский корпус подоспел вовремя.
Жан хватает меня за подмышки, с кряхтением вздергивает на ноги и хлопает по спине.
- Ну и рожа у тебя, Райт! – придержав на вытянутых руках, Жан с беспокойством вглядывается мне в лицо. – Лучше не показывайся Вики ближайшие несколько дней, еще испугается, замуж за тебя не пойдет.
Усмехнувшись, я утираю снова засочившийся кровью нос и вспоминаю про Смита.
- Твою дивизию!
Оттолкнув Веньяра, скольжу на осколках стекла к забившемуся в угол бывшему советнику. Гад уже успел запихать дуло пистолета себе в рот. Выстрелит – и мы продолжим гоняться за нашим неведомым мистером Икс по всем мирам Перекрестка.
- Не дайте ему убить себя! – ору я удивленным бойцам. Смит дергается, с ненавистью глядит на меня, выдергивает дуло изо рта и стреляет.
- Дан! – крики - твой и Веньяра - сливаются в один.
Дождь стучит по карнизам – значит, климат-установки включились вместе со спутниками. Дышится легко и свободно. Я дома. Мы дома.
Слышу твои шаги в кухне, ты напеваешь что-то себе под нос, заправляя кофеварку. Господи, как хорошо! А наш старый диван – самый удобный диван на свете. Если не брать в расчет, что мои ступни свешиваются с края, но никто ж не виноват, что я вымахал таким длинным.
В кресле валяется Танина кофточка, вязаная, нежно-голубая. В последнее время Танюшка пристрастилась вязать. Хотя может и раньше умела, но мне она ничего не говорила. А когда я был в Реконе, продемонстрировала свитер, который связала для Шику. Обещала и мне связать, но «это долго, ты же большой, мне только мотков понадобится десять штук». Я сказал, что подожду.
Меня клонит в сон, но ты возвращаешься в гостиную с двумя чашками крепкого кофе. Он даже пахнет крепко, бодряще. Я принимаю чашку и морщусь – руки грязные, в каких-то коричневых разводах, под ногтями черные каемки. Совсем как тогда, когда я был у Наршинкур, помнишь? Я что, опять убивал кого-то голыми руками?
- Бери, не бойся, - ты отдаешь мне чашку и усаживаешься в кресло напротив, - как самочувствие?
Прислушиваюсь к себе. Побаливает голова. «Что там может болеть?» - ухмыльнулся бы ехидный Веньяр.
- Голова тяжелая, хочу спать.
- Выпей кофе, полегче станет.
Ты щуришься, почему-то то и дело жмуришь глаза, трешь руками, но свет от окна, пусть и блеклый, падает тебе в спину, и я не могу разглядеть, что с тобой не так.