А их обонятельные и вкусовые рецепторы настолько развиты, что, попробовав раз кровь человека, они могут отыскать жертву, как натасканные на героин таможенные псы, где угодно.
- Ощутив волны мозга, твари начинают, как сказала Лаура, подстраиваться. Подгоняют сердечный ритм под пульс жертвы, выравнивают температуру тел, резонируют мозговые токи. Таким образом, человек, на которого воздействуют, воспринимает гипнотизера как часть себя. Этакий внутренний голос. Понимаете?
Содрогнувшись от ужаса, киваю. Спокойно, Корд, ничего удивительного ты не услышал. Просто подтвердились самые страшные подозрения, но и только. Не время складывать руки. Думай, думай, Корд!
Глава 8
Главная оримская база Второго Перекрестка располагается на Руме, откуда открыты порталы в семь миров из тридцати двух. Эти семь живописных миров составляют плеяду старых Балкан. Чтобы добраться до остальных, требуется транзит через Севилью – маленький и крайне нестабильный, даже по сравнению с Штормзвейгом, мирок.
В Севилье я оказываюсь в четыре часа дня по оримскому времени. Здесь сейчас семь, бархатный вечер, температура градусов двадцать, и, несмотря на ноябрь, все деревья и кусты в цвету. Мне всегда нравились старые Балканы. Мягкий климат, теплые моря, гостеприимные даже по отношению к оримским военным, люди.
До шаттла на Руму у меня целых два часа. Я отказался от спецрейса и сопровождения, которые предлагал Рагварн, опасаясь за мою безопасность. Но в нынешних условиях опасность увеличивается пропорционально количеству людей, задействованных в какой-то либо операции. Одному мне легче затеряться в толпе. К тому же, охрана не позволила бы мне насладиться видом вечерней Севильи. Когда я был здесь в 61-м, все было немного по-иному – меньше высотных зданий, больше уютных двориков, утопающих в зелени, военные не сновали на каждом шагу.
Но напоенный ароматами плетистых роз и близкого моря воздух остался прежним, и я жалею, что тебя нет здесь со мной. Я коротаю время в кафе под открытым небом, официантка вместе с меню приносит чашечку кофе.
- Подарок от заведения, - мило улыбается она, ставя прибор предо мной, кладет меню, - наш администратор вас узнал.
И в ответ на вопросительный взгляд наклоняется и шепчет на ухо:
- На том шаттле была вся семья Беннито: жена, сестра и две дочери. Вы спасли их всех.
В свой первый раз на Севилье мой отряд блокировал офисный центр, где, по нашим данным, засели террористы. Не обошлось без случайных жертв. Избежать их было невозможно, но погибшие тоже были чьими-то женами, сестрами, дочерьми. Может быть, это ничего сейчас не значит, просто вдруг вспомнилось.
- Спасибо. Принесите кусок лимонного пирога и, пожалуйста, не говорите никому, что узнали меня.
- Конечно, мистер Райт, - улыбается девушка.
Мне кажется, ты был обречен исправлять мои ошибки. Я убивал, ты спасал. Я просчитывался, ты добирался до сути вещей и принимал правильное решение. Я сомневался, ты пер напролом, не думая ни о чем. Мне есть чему поучиться у тебя, младший.
Возле аэровокзала раскинулся вербовочный пункт. Командор ничего не говорил мне о действующем наборе в 21 дивизию, поэтому я в растерянности оглядываю оживленную очередь желающих воевать с лефтхэндом. Подхожу ближе. Сколько лет в армии, но никогда не видел, как происходит зачисление в вооруженные силы. Оказывается, процесс крайне прост: будущему рекруту достаточно предъявить документ, доказывающий, что ему уже исполнилось семнадцать, и пройти осмотр военного медика. Палатка медика стояла здесь же. Веселая стайка юнцов поспешно скидывала обувь, расстегивала рубашки, чтобы побыстрее пройти осмотр.
Я подхожу к палатке и отодвигаю брезент. Сидящий за раскладным столом человек средних лет в военной форме, не поднимая головы от писанины, командует:
- Вон там висит таблица, - он тычет большим пальцем на стенку палатки, где висит плакат с буквами разной величины, с помощью которого обычно проверяют остроту зрения, - прочти нижнюю строчку.
Ни погон, ни нашивки медслужбы на его кителе не видно, но в этом нет ничего удивительного – во время боевых действий снайперы первыми выбивают офицеров и военврачей.
- Ну? – он поднимает голову и окидывает меня раздраженным взглядом. Очередь снаружи волнуется. Всем хочется поскорее попасть в палатку эскулапа, чтобы обзавестись вожделенным военным билетом и отправиться на фронт. Салаги! Что они знают о том, с чем нам всем предстоит столкнуться?
Я выполняю его приказ.
- Вытяни руки, - командует врач, - коснись кончика носа. Теперь другой рукой. Годен. Давай свои бумаги.
Вместо ответа я шагаю к нему и поднимаю футболку. Врач поднимает глаза и таращится на меня так, будто видит на моем теле не шрамы, а свежие кровоточащие раны.
- Где это тебя так… потрепало?
- Много где, в плену у террористов, при захвате Оримы. Полковник Дан Райт, начальник штаба 21 воздушно-десантной дивизии, - представляюсь я.
Медик вскакивает, вытягиваясь так, будто его спину разом выгнула судорога.
- Простите, господин полковник, - мямлит он, - сэр.
- Вы всех так проверяете, доктор?
- Капитан медицинской службы Свеннерсон, - докладывает тот.
- Вольно, капитан.
- У меня приказ, сэр. Не чинить препятствий. Руки-ноги в наличии, значит, к военной службе годен. А уж на сортировочном пункте решат, что с ними делать.
- А если морфоид?
- Морфоид? – удивился Свеннерсон.
По его смущенному виду можно догадаться, что он, наверное, и головы-то порой не поднимал. Что среди рекрутов могут затесаться шпионы, пытающиеся пробраться на базу, ему и в голову не приходило.
- Простите, сэр.
Он не виноват. Этот доктор просто винтик устаревшей системы. Я в очередной раз убеждаюсь, что нужно принципиально менять подход к безопасности в оримской армии. И этим нужно заняться незамедлительно, пока военная база не взлетела на воздух вместе с не менее чем десятком стратегически-важных объектов.
- Пункт закрыть, шаттл отменить, рекрутов разогнать по домам, ясно?
- Так точно, сэр, - без колебаний вытягивается Свеннерсон.
Я выхожу из палатки и встречаю возмущенный ропот – мои слова слышали все.
- Расходитесь!
- Как же так?!
- Да кто ты такой?
- А что, Ориме больше не нужны добровольцы?
- Дан! Это Дан Райт! – слышу я из толпы смутно знакомый голос.
Ко мне, расталкивая остальных, пробирается крепкий светловолосый парень, открытое смешливое лицо которого мне знакомо.
- Ленокс Броквуд, - вспоминаю я имя главаря оримских кадетов, - рад тебя видеть!
- А уж я как рад, - оглядываясь на настороженно притихших добровольцев, хмуро срезает парнишка, - что нам делать-то?
Несколько десятков глаз смотрят на меня с надеждой. Эти люди пришли сюда, готовые пойти в бой, на смерть против страшного врага ради безопасности всего мира, это заслуживает уважения.
- Друзья, как начальник штаба 21 воздушно-десантной дивизии, я обещаю вам, что набор рекрутов в ближайшее время возобновится. Мы решим организационные вопросы и снова установим вербовочные пункты. Благодарю за вашу храбрость и самоотречение. Вы уже герои.
- А что нам делать сейчас?
- Расходитесь по домам. И не бойтесь, в этой войне никто не останется в стороне. Вы еще успеете навоеваться. А ты, Нокс, иди за мной.
До шаттла у меня остается минут двадцать, поэтому мы с Броквудом быстрым шагом спешим в здание аэровокзала.
- Как ты тут оказался? – спрашиваю я Ленокса. Мы оставили его с товарищами прикрывать нашу атаку на «колосс», и я так и не узнал, что стало с кадетами, совершившими подвиг и давшими отряду время, чтобы поднять «Феникс» в воздух.
- Что с остальными?
- Пит погиб, Лаки и Тони тоже. Остальные выжили, кто где… я вот тут.