– Что думаешь? – обратился Сергей Иванович к Зотову, когда Кариха, наконец, отпустили.
– Он не врёт. Видео нашёл он, показал, чтобы, наверное, как у них называется, поржать. Но флешку он не портил и не менял. Кишка тонка.
– А ты как думаешь, Вадим Сергеевич? – Рязанов посмотрел на меня.
– Свой фильм, который он делал почти месяц, Стас не стал бы портить.
– Понятно. Тогда пригласим сюда... Шумкову.
Рязанов потянулся к селектору.
– Жанна, вызови теперь… Кто? Мельников? Просит принять? Позже. Говорит, это важно? Ну, ладно.
Это Слава пришёл. Сам. Прошагал стремительно через весь кабинет, к столу Рязанова. Губы сжаты, взгляд пылает. Ни дать ни взять – юный революционер. Что ему-то вдруг понадобилось?
Он остановился так же резко, как и ворвался. На меня не смотрел, Зотова, по-моему, даже не заметил. Видел одного Рязанова, который взирал на Славу с недоумением.
– По какому вопросу? – недовольно спросил Сергей Иванович.
Слава вобрал побольше воздуха и выпалил:
– Это я флешку поменял.
В кабинете повисла долгая пауза.
– Зачем? – наконец спросил Рязанов.
– Перепутал, – не моргнув глазом, ответил Слава. – Я не специально её поменял, просто брал посмотреть и случайно вернул другую. Они одинаковые на вид.
Зотов с Рязановым удивлялись недолго. Оправившись, оба стали поочерёдно атаковать Славу вопросами. Но тот упрямо твердил, что виноват он и никто другой. Не дрогнул, даже когда Рязанов обрушил на него весь свой скопившийся гнев.
– Я не специально, – глухо повторял Слава, как заевшая пластинка. – Извините, пожалуйста.
– Да кому нужны твои извинения, идиот! – орал Рязанов.
Что было дальше – я не знаю. Мне позвонили из редакции «Металлурга», и я с радостью покинул «пыточную». Редактор спрашивал для газеты статью о форуме. Я обещал, хотя и сильно сомневался, что Слава сумеет выдать годный материал после такого эмоционального общения с директором. Ну, не сумеет – сам что-нибудь сваяю.
С двойным усердием я погрузился в работу. Дела, коих за три дня накопилось – будь здоров, мало-мальски отвлекали. Но всё равно тягостное чувство не стихало, давило в груди, как камень. А стоило увидеть Анжелу, даже мельком, издали, в коридоре или из окна, или вот на фотографиях с форума, которые скинула мне по электронной почте Марина, так и вовсе внутри всё переворачивалось.
41
Всё у нас переменилось, всё. Это ощущалось как-то безотчётно. Казалось, сам воздух насыщен статическим электричеством.
Как будто что-то случилось или должно было вот-вот случиться. Хотя и правда кое-что произошло. Уволили Кариха и Славика. Как я поняла, за фокус с видео.То видео со мной в главной роли раскопал в недрах ютуба Стас и выволок на свет божий, за что и поплатился. А Славик признался, что нечаянно подменил флешку.
Но я подозреваю, что глупый Рыжик просто выгородил Юлю, взял её вину на себя.
В тот день, когда отец вызвал Стаса к себе на ковёр, Юля страшно нервничала. Пока мариновали Стаса, Юля то бледнела, то краснела, то впадала в ступор, то начинала вдруг бестолково суетиться. Потом вышла из кабинета и с концами. Славик отправился её искать, ну как обычно. Но вернулась она в кабинет одна и вся в слезах. И Соня, и Маринка спрашивали, что с ней, но Юля скорбно ответила: ничего, это личное. Спустя несколько минут вернулся Стас, совершенно раздавленный, а Славика всё не было. Долго не было. А уже позже мы узнали, что он признался...
Стас будет дорабатывать положенные две недели, а Славику разрешили уйти сразу. Когда он собирал с рабочего стола свои вещи, сосредоточенно, ни на кого не глядя, в кабинете висело неловкое и тягостное молчание.
– Сонь, я тебе скинул в чате путь, где хранятся все мои рабочие файлы, мало ли, вдруг понадобятся ещё. Пароли все вот здесь, на стикере.
Он налепил ярко-зелёный бумажный квадратик на монитор. Соня кивнула и покосилась на Юлю. А Юля сидела, опустив голову.
– Ну… – Слава прошёл к дверям и обернулся. Через плечо у него была перекинута коричневая кожаная сумка, забитая так, что не закрывалась, и в руках он держал коробку из-под «Снегурочки»*. – Счастливо оставаться.
– Пока, Слав! – поднялась Марина, глядя ему вслед с жалостью. – Ты только не теряйся. И обязательно на мою свадьбу приходи!
Он кивнул ей с грустной улыбкой, потом бросил на Юлю долгий, пронзительный взгляд, но она так и не подняла головы, и вышел.
Я выскочила следом. Он меня, конечно, терпеть не мог, но мне вдруг так его, дурака, жалко стало, просто невыносимо.