– Элла Матвеевна, спасибо! Все очень вкусно! А бульон?
– Тоже мой, – довольно подтверждает этот мастер–шеф в юбке.
Я блаженно опираюсь на спинку диванчика, растекаясь безвольной тушкой по его поверхности и прикрывая глаза.
– А вот теперь, Мария Васильевна, поговорим серьезно и начистоту, – рассекает пространство между нами жёсткий, бескомпромиссный тон Эллы Матвеевны. . . при исполнении.
– Я заметила некое напряжение между тобой и Никитой, у вас отношения?
– Что? – в шоке подскакиваю я, больно ударяясь коленкой об столик и заставляя посуду на нём жалобно дребезжать. – Конечно, нет! В том–то и дело, Элла Матвеевна, я не знаю, зачем ему всё это?
– Что всё? – недоверчиво прищуривает она один глаз.
И я уже во второй раз за сегодняшний день в деталях рассказываю историю своего появления в "СВЧ".
Весь мой рассказ Элла Матвеевна сохраняет совершенно беспристрастное лицо, не меняющееся даже на особо острых моментах, а когда я завершаю, она спрашивает не обо мне и не действиях Соболева, а о:
– Так значит, Илья тебя не отпустил?
– Что значит, не отпустил? – откровенно возмущаюсь я. – Он предложил, раз уж я оказалась здесь, изучить информацию о вашем комплексе и внести предложения по тем пунктам, которые следовало бы улучшить. Чем я и занималась до того, как объявился Никита Владимирович и стал пугать меня своими неуместными предложениями.
– Так поэтому ты и написала то "Спасите"?
– Да, – уверенно подтверждаю я.
– А с Лёшей Черновым ты уже знакома?
– Конечно! И поверьте мне, Элла Матвеевна, если бы я не была на закрытом предприятии и моя дальнейшая судьба не зависела от этих людей, то я бы уже подала жалобу на сексуальное домогательство.
– Та–а–ак, – она недовольно сводит свои брови к переносице. – И что же такого сделал Чернов, что ты прямо вот так вот жёстко?
– Не знаю, как у вас, но у Крапивина это отдельный пункт, внесенный в дисциплинарные наказания, – с гордостью сообщаю я.
– Понятно. С этим позже. А как насчёт изменений, о которых говорил Илья?
– Элла Матвеевна, прошу прощения, я пока не дошла до основных предприятий, составляющих весь ваш комплекс, но изучила административную часть.
– Ну и как? – резво интересуется она.
– Великолепно! И именно это и вызывает сомнения. Так не бывает!
– Ха! То есть ты сейчас обвиняешь нас в фальсификации?
– Нет, но частично это вполне возможно.
– Ну–ну. . . – замолкает женщина, буравя меня своим взглядом.
– В ходе изучения у меня возник ещё один вопрос, кто в последнее время составлял отчеты Воронову.
– Хм. . . Алик.
– А где он?
– Не с нами.
– Умер?! ? – в шоке вздрагиваю я, представляя, как Соболев, собственноручно прикапывает, упомянутого в разговоре, Алика.
– Нет, ты что! – успокаивает она меня. – Уволен со скандалом!
– С каким скандалом, Элла Матвеевна? – у меня перехватывает дыхание, потому что я не представляю, как человек, обладающий явным талантом аналитика, мог попасться хоть на чем–то.
– А вот останешься и тоже узнаешь, – обещает она точь–в–точь, как моя бабуля в детстве, перед сном, когда нужно было прерывать сказку и засыпать. – Но почему ты заинтересовалась именно этими отчётами?
Объясняю, мне не жалко. Тем более я в первый раз вижу с какой лёгкостью и в то же время очень основательно и серьезно простроены связи и сделаны выводы. Даже мне, совершенно постороннему человеку, хватило не больше пары часов, чтобы разобраться в общих принципах функционирования технической и административной сторон предприятия.
Да, всё слишком радужно. И на порядок лучше, чем у Крапивина. Совершенно разные сферы, но в тех их частях, которые можно сравнить лидирует. . . "СВЧ". . .
По бумагам. . .
Элла Матвеевна молчит некоторое время после моего объяснения, а потом бьёт прямым вопросом мне прямо в лоб:
– Почему тебя так тревожит прошлое "Мусорки"? Про общее впечатление я поняла, хотя ты, Машенька, как умная девушка, даже по той части информации, которую только успела изучить, должна была догадаться, что с тех пор очень многое изменилось. Но ты с упорством все того же допотопного бульдозера, которые когда–то работали у нас на полигоне, продолжаешь переть в наступление. Что не так? Что–то личное?
– Я? Элла Матвеевна!
– Когда ты оставила сообщение в чате, мы подумали, что вернулась Маргарита. Это предыдущий помощник–координатор нашего руководства. Она проработала здесь почти двадцать лет, я – тридцать. Времена были разные. . . Да. . . Но то, к чему мы пришли сейчас и то, что удалось реализовать Никите с партнёрами заслуживает настоящего уважения.