Именно это настроение меня сопровождало уже практически год. После смерти и исчезновения из моей жизни Хранителей я и сама только существовала. Боль. Отчаяние. Ненависть. Злость. Эти чувства разъедали меня. Я не понимала в чем настолько провинилась перед Вселенной, что она пережевала и выплюнула. Дала попробовать конфетку и спрятала. А что мне делать с памятью о ее сладости?
На плаву держала только мысль о том, что ОНИ отдали самое ценное, что у них было, ради меня.
Зачем? Почему?
Я еще могла понять Светлого, ангел, все такое. Но Тёмный? Вроде у них там жертвенность не в почете. Хотя, что мы знаем о НИХ?
Скоро Новый год. Как и в прошлый раз, мне совершенно не хотелось праздника. Даже мандарины и те вызывали стойкую неприязнь. Одно радовало - не было снега. Большой город, не Москва, конечно, но региональный центр, еще южнее, еще теплее. Зима тут была унылая и дождливая, а лето сухим и жарким. Никакого тебе волшебства, все обыденно. И это успокаивало, погода соответствовала настроению.
Зато дома меня ждал Проглот, который умудрился за этот год стать еще больше. И теперь ни на кого по ночам не шипел. Потому что никто меня ночами не будил свои шепотом и навеянными снами.
Да, Проглот ждал, но сегодня отчаянно не хотелось идти домой. Ноги сами несли в центр, там где было больше людей, машин, радостного настроения, огней и предновогоднего ажиотажа.
Кокон начал давать трещину.
Сидя в кафешке перед крытым катком, наблюдала за резвящимися детьми, улыбающимися родителями и сопровождающими. Взрослые поддавались новогоднему настроению, заражались им от детей и друг друга. Теплая, почти домашняя атмосфера заведения успокаивала и расслабляла.
Зазвонил телефон. Я по-привычке смотрела на загоревшийся экран. Сестра. Телефон настойчиво и беззвучно вибрировал. Я никогда не отвечала на звонки, звонила сама, стараясь выбрать такое время, чтобы близкие были заняты наверняка, говорила, что все хорошо, спрашивала как дела и отключалась. Никаких подробностей.
“Какого, собственно, черта?” - первая трезвая мысль за этот год.
“У меня было то, о чем другие только мечтают. Честное. Настоящее. Огромное. Как этот долбанный мир..или даже больше. И кому я сделала хорошо, пока кисла 12 месяцев? Отдалилась от сестры, подруги, знакомых. Все. Хватит.”
Расплатившись с официанткой, вышла на улицу и вдохнула холодный влажный воздух на весь объем своих легких. На губах появилась слабая, но улыбка. Жизнь продолжается, че?
Это настроение затянуло меня в небольшой магазинчик на пересечени улиц, не очень далеко от центра. С отделкой под сказочную избушку, он привлекал внимание и, наверное, собирал толпу людей днем. Но сейчас вокруг никого не было, все или развлекались в более теплых местах, или возвращались домой с работы, опять же, в тепло.
Тихо звякнул колокольчик, в лицо хлынул теплый воздух вперемешку с запахом трав, пластика, дерева, краски.
И внутри магазинчик был стилизован под сказку. В приглушенном свете ламп на полках и в плетенных корзинах на столах поблескивали стеклянные сувениры, шары ручной росписи, игрушки ручной работы. Целая кладовая моей мечты. Я стояла на пороге и улыбалась, глядя на все это сказочное богатство. Подумать только, я ведь и пройти могла мимо такого великолепия, продолжая и дальше раскрашивать свою жизнь в тоскливые, мрачные оттенки.
- Стас, ты дверь что ли не закрыл? - Приятный, с хрипотцой голос раздался где-то в глубине магазина.
От этого голоса замерла рука, не дотянувшись сантиметр до ближайшей корзины с крупными красными шарами. Дыхание сперло, по позвоночнику пробежали мурашки. Я вглядывалась туда, откуда доносились мягкие шаги.
Сначала показалась рука, смуглая, с длинными пальцами. Кисть уверенным и очень чувственным движением захватила край плотной занавеси. Штора отодвигалась. Все тело наполнилось странным ожиданием, будто вот-вот разлечусь на тысячи осколков. Замерла.
Мужчина переступил через порог, чуть пригнув голову. Высокий. Худощавый. Темноволосый. Пряди специально выстриженными перьями свободно спадали до плечей в неимоверном беспорядке. Четко очерченные пухлые губы уже складывались в ухмылку. А из-под длинной косой челки на меня смотрели такие родные, до судорожных спазмов в сердце, миндалевидные зеленые глаза с поволокой.
Мужчина подошел практически вплотную и улыбался. Молча. Так, как он часто это делал раньше, в той жизни. Перемены были не только в прическе. В ушах блестели рядком гвоздики с зелеными камнями. Пирсинг - кольцо - украшал правую бровь. С этой же стороны по шее была татуировка в виде замысловатого узора, который змеями вился по щеке до виска. Он был другим совершенно и одновременно тем же. Во взгляде не было больше напряжения и сдержанности. В нем была…