Она посмотрела на стоящего рядом Люсьена. Серина изучала его красивый профиль, прямой нос, четко очерченный подбородок, непослушные пряди темных волос, выбившиеся над ухом. Ее тело дрожало от желания, которое вызывал в ней этот мужчина. Она изнывала от жажды ощутить его прикосновения.
Возничий увел экипаж, и они остались на улице одни. Серина слышала дыхание Люсьена, сливавшееся со звуками ночи.
Ее взгляд упал на серую стену дома, возле которого они стояли. Неожиданно ей захотелось, чтобы Люсьен прижал ее к этой стене и подарил еще один восхитительный горячий поцелуй, похожий на те, которым он научил ее в экипаже. Но он взял ее за руку и повел в дом.
Дверь распахнулась, и на пороге появился дородный слуга.
– Добрый вечер, милорд, – приветствовал он своего хозяина.
– Надеюсь, остальные уже спят?
– Да, милорд.
– Хорошо, присоединяйтесь к ним, Холфорд, и отошлите моего камердинера. Сегодня я сам справлюсь со своей одеждой. – По его тону чувствовалось, что он едва сдерживает улыбку.
Холфорд не смотрел на Серину, но она понимала, что слуга все видел. Она почувствовала, как пылают ее щеки.
– Вы будете ужинать, милорд?
– Нет, спасибо.
– Очень хорошо, милорд, – произнес Холфорд вежливым и невозмутимым тоном.
Когда дворецкий ушел, Люсьен повел леди Уоррингтон через просторный холл, выложенный разноцветной мраморной плиткой, к покрытой красным ковром изогнутой лестнице. Люсьен поднялся на одну ступеньку. Серина в замешательстве осталась внизу. Он обернулся и вопросительно посмотрел на нее. В его глазах ясно читалось обещание такого блаженства, что никакие слова были не нужны.
Она собралась с силами и последовала за ним.
Люсьен поднимался, тяжело опираясь на трость. Почему? Возможно, он ранен?
– У вас болит колено? – обеспокоенно поинтересовалась Серина.
– Только в такую погоду, как сегодня, – ответил он, не оборачиваясь.
– Могу я вам помочь?
Он медленно обернулся и посмотрел на нее тяжелым взглядом.
– Вам не нравится моя походка?
Серина смущенно потупилась, понимая, что затронула не самый приятный для него предмет.
– Нет, я просто беспокоилась о вас.
– Благодарю. Это подарок, который я привез с войны.
– Вы воевали?
– Три года в Португалии, – ответил он после непродолжительной паузы.
Она смотрела на него, не отрывая глаз. Он не стал уклоняться от выполнения своего долга, не хотел, чтобы кто-то рисковал вместо него. Это был поступок смелого и ответственного человека, хотя ему пришлось заплатить за него высокую цену. Серина поневоле взглянула на Люсьена с уважением.
Он продолжал медленно подниматься наверх. Они прошли по длинному коридору, освещенному лампами в стиле французского барокко, и вошли в библиотеку. Небольшое помещение освещалось огнем камина. Стены были заставлены книжными шкафами из темного дерева, а перед камином располагались кушетка и мраморный столик, уставленный хрустальными графинами. Люсьен молча усадил Серину на кушетку, а сам направился к столику и наполнил два бокала.
Он сел рядом с ней и сказал:
– Вам нужно выпить вина.
Она нерешительно взяла бокал из его рук. Он же осушил свой одним глотком и внимательно посмотрел на Серину. Та поднесла вино ко рту и осторожно пригубила. Все, что угодно, лишь бы избежать взгляда его зеленых глаз.
Оказалось, что он предложил ей легкое сухое вино, которое тетя Констанция считала в некоторых случаях вполне допустимым. Похоже, сейчас как раз тот самый случай, подумала Серина.
Люсьен поднялся и налил себе еще вина. Леди Уоррингтон отпила из бокала, оглядывая библиотеку. Она заметила большой глобус в углу и роскошный персидский ковер на полу. Все говорило о богатстве и могуществе и напоминало обстановку в доме ее мужа. А вдруг Люсьен знаком с Сайресом? Если это так, то расскажет ли он ему о случившемся? Или, что еще хуже, всему обществу о том, кто является настоящим отцом будущего наследника герцога Уоррингтона?
Эта мысль внезапно отрезвила Серину. Она решительно поставила бокал на стол и поднялась с кушетки.
– Уже слишком поздно. Могу ли я рассчитывать, что вы проводите меня до дома?
Он удивленно поднял брови.
– Если вам так угодно.
Люсьен направился к ней, при каждом шаге опираясь на свою трость.
– Не могу выразить словами, как я огорчен. То, как вы отвечали на мои поцелуи, дало мне основание надеяться… – Его слова перешли в тяжелый вздох. – Мне показалось, что вы тоже хотите меня. Я ошибся?
Да, кажется, он предпочитает выражаться прямо и не скрывает своих намерений. Серина достала носовой платок и прижала его ко рту.