По крайней мере, приедет не он, а Саманта. И все же ... я не могла доверять ей. Всегда ощущала себя словно под микроскопом, ожидая осуждения.
Странное чувство, когда за тобой и наблюдают, и в то же время не замечают...
Ноги гудели от работы, но я не стала переодеваться в домашнюю одежду. Вместо этого перемыла грязную посуду и выбросила мусор в контейнер на заднем дворе.
К тому времени, как моя милая дочка вышла из ванной, кухня сияла до блеска, а я пылесосила, проводя щеткой взад - вперед по ковру в гостиной, напевая собственный мотив.
Саманта немного задерживалась, что меня удивило, но в то же время успокаивало.
По моему мнению дом выглядел вполне неплохо...
Но когда я подняла взгляд и увидела свою дочь, внутри все похолодело. Делани сжимала в руке свой телефон, дрожа, словно лист.
Я отбросила ногой пылесос и выдернула шнур из розетки.
— Что произошло?
Делани надела обтягивающие бордовые леггинсы и облегающую черную блузку. Никогда прежде я не видела этот наряд. Видимо, подарок от отца или мачехи. Дочка выглядела мило, как и все прочие молодые люди: нежная кожа, мягкая и эластичная. Тело и лицо еще не испортило материнство и время. Кажется, мне пора было бы привыкнуть за пятнадцать лет, но красота моей дочери всегда заставала меня врасплох.
Люди говорят, что мы похожи, но я этого не замечаю.
Она нанесла макияж. Что-то новенькое: шелковистый блеск для губ, красновато-коричневые тени создавали странный контраст с ее темно-голубыми глазами. Однако, ее длинные темные волосы были растрепанными и влажными от душа.
Что-то было не так. Кожа была молочно-бледной, и Делани прикусывала нижнюю губу, как делала в детстве...
— Ну что? Что не так?
Я старалась говорить спокойно. Вот еще одна привычка Делани: она чертовски драматична, и из нее приходится все клещами вытаскивать.
— Это Сэм. Она... Произошел несчастный случай.
И вот женская гордость Делани окончательно рухнула. Она зашмыгала носом и потянулась ко мне, бросаясь в объятия. Я держала ее, покачиваясь в такт.
Делани рыдала, тело содрогалось.
— О, Бог мой! Несчастный случай? — прошептала я.
Я медленно погладила ее по спине, прижимая к своей груди, как поступала прежде, когда она была маленькой и нуждалась во мне. Но в этот раз было иначе, ощущалось по - другому. Не могу вспомнить, когда в последний раз держала ее так.
"Много лет прошло", — внезапно осознала я.
Обнимая ее, чувствовала под кожей кости, никакой детской полноты. За одну ночь она стала угловатой и худощавой... Абсолютная незнакомка.
"И когда она похудела? Почему я раньше не замечала этого?"
Делани все еще не отвечала. Мне отчаянно хотелось узнать обо всем, но сердце болело, пока она дрожала, плача в моих объятиях.
Может, новая жена моего мужа... умерла?
На какой-то момент я задумалась о своих чувствах, настоящих чувствах. Конечно, я недолюбливала Саманту, но желать ей смерти?
Нет, я никому подобного не желала. Особенно тому, кого она полюбила. Счастье Делани было для меня превыше обиды, которую нанесли мне Майкл и Саманта.
Но была и другая часть меня, скупая и жестокая мать, которая чувствовала боль из-за такой глубокой реакции.
Должно быть это плохо.
— Ш-ш-ш... Уверена, все будет в порядке, — выдохнула я в макушку Делани, вдыхая аромат ее медового шампуня.
Делани удивленно отшатнулась от меня, взволнованная. Вытерла лицо тыльной стороной ладони, убирая растрепанные волосы.
Она вспомнила, кем являлась. Ребенок перестал плакать в объятиях матери...
— Папа написал, пока я была в душе. Сэм ехала за мной, когда-то кто-то вылетел на красный свет и въехал в ее "мерседес". Ее везут в университетский госпиталь. У нее повреждена шея и что-то еще... Вот и все, что я знаю.
— О, Бог мой, звучит очень серьезно, — сказала я, потянувшись к ней. Мне хотелось снова обнять ее, постараться успокоить... Но в этот раз она отступила. Прижавшись спиной к дивану, Делани вытащила телефон и стала набирать сообщение.
— Мне нужно ехать в госпиталь. Убедиться, что с ней все в порядке. И папа тоже нуждается во мне. Он говорил так обеспокоенно.
— Да, конечно, сейчас же поедем. Я только возьму сумочку, надену туфли и отвезу тебя.
Через несколько секунд мы сидели в минивэне, пристегивая ремни и выезжая. Делани стянула волосы в тугой влажный хвост на затылке, странно напоминающий мой собственный.
— Знаю, что ты волнуешься, милая. Как ты? — Я потянулась по привычке, готовая похлопать ее по колену.
— Я в порядке, — отрезала она, отодвигая ноги. Она придвинулась ближе к окну, все еще дрожа и стараясь пригладить торчащие из пучка влажные волосы.
Двадцать минут спустя показались красные огни университетской больницы. Я включила поворотник и свернула на парковку.
— Я припаркуюсь на стоянке. Мы можем подняться на лифте...
— Нет. Я просто пойду вперед.
Я нерешительно нажала на тормоза перед входом в отделение неотложной помощи.
— Но нас могут отбуксировать на штраф-стоянку. Мне нужно всего минуточку, Лэни. Я быстро, обещаю.
— Мама, — заныла Делани, — просто высади меня у входа, ладно? Я позвоню тебе, когда что-нибудь узнаю.
— О, — Я почувствовала, как мои щеки запылали. — Ты не хочешь, чтобы я пошла с тобой? Уверена, отец не станет возражать. Я тоже волнуюсь за Саманту...
— Последнее, что сейчас нужно отцу, это еще один стресс. Я дам тебе знать, как только появятся новости. И да, думаю ты права, с ней все будет в порядке.