Уильям почти смеется, привлекая к себе мое внимание. «Делай свое дело, Харт».
Я хмурюсь, глядя на Миллера, и вижу, как он залезает в свой внутренний карман, закатывая глаза. «Я сказал вам, что нам нужно разобраться с безопасностью здесь», — ворчит он, предъявляя кредитную карту.
«Нэн, наверное, просто пригласила его войти!» Я огрызаюсь, но он не благословляет меня презрительным взглядом; он просто продвигает карту за деревянную защелку за замок и слегка трясет ею, кладя на себя какой-то груз. Две секунды ровно до того, как дверь откроется, и я прохожу мимо Миллера.
'Ого!' Он снова ловит меня и прижимает к стене в нише входной двери. «Черт побери, Оливия. Ты не можешь просто туда идти, как танк! Он говорит приглушенным шепотом, удерживая меня одной рукой и засовывая карточку обратно в карман.
«Хорошо, давай просто подождем, пока мы не услышим ее крик, ладно?»
«Как и ее мать», — бормочет Уильям, отводя мой возмущенный взгляд от Миллера. Его брови приподняты в знаке «Да, ты меня правильно расслышала»; затем его голова наклоняется, чтобы за этим последовать: Ты собираешься с этим спорить? Он смотрит. Я ненавижу его. — Отведи меня к моей бабушке, — решаю я, прожигая мощное присутствие Уильяма огненными глазами.
«Убери эту дерзость, Ливи», — предупреждает Миллер. «Сейчас не время». Он отпускает меня и приступает к нелепой задаче выправить меня, но теперь я не позволяю ему обрести спокойствие, которое он ищет, совершенствуя меня. Я отталкиваю его, ненавидя себя, когда беру на себя его глупые поступки, заканчивая то, что он начал. Я убираю волосы с лица и поправляю платье. Затем мою руку забирают, и меня втаскивают через переднюю дверь.
«Кухня», — говорю я, толкая его по коридору. «Он собирался заварить чай». В тот момент, когда я произношу информацию, раздается громкий грохот, который движется по коридору к нам. Я прыгаю, Миллер ругается, а Уильям проталкивается мимо нас, прежде чем я успеваю послать своим ногам команду двигаться. Миллер бросается за ним, как и я, все страхи усиливаются.
Я падаю на кухню, сталкиваюсь со спиной Миллера, прежде чем встать перед ним. Глядя на открытое пространство, я ничего не вижу, только Уильям тупо уставился в пол. Мои глаза устремлены на него, наблюдая за дальнейшими выражениями лица или реакциями, мой разум не готов противостоять тому, что привлекает его внимание.
'Черт!' Вежливое проклятие Нэн проникает сквозь стену страха, и мой взгляд медленно движется к полу, где она стоит на четвереньках с совком и щеткой, подметая рассыпанный сахар и разбитую тарелку.
'Дай это мне!' Пара рук появляется из ниоткуда, борясь с ее пальцами. «Я же говорил тебе, глупая старуха. Я главный!' Грегори выхватывает сковок из рук Нэн и раздраженно смотрит на Уильяма. — Хорошо, старик?
«Прекрасно», — отвечает Уильям, переводя взгляд с Нэн на Грегори. 'Что происходит?'
— Она… — Грегори указывает щеткой совка на Нэн, и она отбрасывает ее, — не делает, как ей сказали. Подними ее, ладно?
'Во имя любви Господа!' Нэн возмущается, хлопая ладонями по коленям. «Поместите меня обратно в ту тюрьму, которую называют больницей, потому что вы водите себя еще хуже!»
Мое тело будто превратилось в кашу от непреодолимого чувства облегчения. Я перевел взгляд на Грегори. Он смотрит на Уильяма. Серьезный взгляд. — Тебе следует ее устроить.
Уильям бросается в бой, стремясь забрать Нэн. «Давай, Жозефина».
Я чувствую себя немного бесполезной, наблюдая, как он помогает Нэн встать с пола. Я чувствую облегчение, смущение, беспокойство. Как будто его здесь никогда не было. Я не представляла себе этот звонок, и я определенно не могу представить себе веселый тон Нэн на заднем плане. Если бы не тот выразительный взгляд, который Грегори только что бросил на Уильяма, я бы поставила под сомнение свое здравомыслие. Но я поймала этот взгляд. Он был здесь. Но он только что ушел? Грегори выглядит потрясенным, так почему, черт возьми, Нэн не выглядит так, будто ее терроризировали?
Я вздрагиваю, когда чувствую, как мягкое тепло касается моей руки, и смотрю вниз, чтобы увидеть Миллера.
идеальная рука, обхватывающая мой голый локоть. Только сейчас я задаюсь вопросом, куда делись явные признаки внутреннего фейерверка. Я слишком давно их не чувствовала. Их заглушало слишком много беспокойства. «Может быть, тебе стоит», — говорит Миллер, возвращая меня на кухню, где сейчас Нэн стоит на ногах, обнимая ее за плечо рукой Уильяма.
Я кашляю комком из горла и заменяю Уильяма, уводя Нэн прочь, в то время как я уверена, что Грегори будет рассказывать Уильяму и Миллеру о недавних событиях. Когда мы входим в комнату и садимся на диван, я замечаю, что телевизор отключен. Это создает четкий мысленный образ, как она сидит на диване с управлением в руке и слушает, когда Грегори открывает дверь Чарли.
— Нэн, недавно с тобой был кто-то еще? Я принялась заправлять ее одеялом, отказываясь смотреть ей в глаза.
«Вы, должно быть, думаете, что я глуп, как кисть».
'Почему это?' Я проклинаю себя за то, что пригласила ее рассказать мне, почему именно. Я здесь глупая. Никто другой.
«Я могу быть старой, дорогая, но я не глупа. Вы все думаете, что я дура.
Я отдыхаю на краю дивана и тереблю бриллиант, глядя на него сверху вниз. «Мы не думаем, что ты глупа, Нэн».
'Вы должны.'
Я смотрю краем глаза и вижу, как она сложила руки на коленях. Я больше не оскорбляю ее, споря с ней. Не знаю, что она думает, что знает, но могу гарантировать, что правда намного хуже.
«Те трое мужчин говорят о моем госте. Наверное, придумает способ избавиться от него». Она делает паузу, и я знаю, что она ждет, когда я встречусь с ней лицом к лицу. Но я этого не делаю. Я не могу. Этот маленький лакомый кусочек ее заключения ошеломил меня, и я знаю, что она еще не закончила. Мне не нужно, чтобы она видела мои широко раскрытые глаза. Я только подтверждаю ее мысли. «Потому что он тебе угрожал».
Я сглатываю и закрываю глаза, мое кольцо крутится вокруг пальца.
«Чарли — его имя, мерзкий сукин сын», — говорит она.
Я в ужасе поворачиваюсь к Нэн. — Что он с тобой сделал?
'Ничего.' Она протягивает руку и берет меня за руку, придавая мне некоторое успокоение. Как ни странно, работает. «Ты меня знаешь, Оливия. Нет никого, кто может сыграть милую старую невежественную даму вроде меня. Она немного улыбается, вынимая у меня одну. Смешно, что мы улыбаемся, учитывая ужасную ситуацию, в которой мы находимся. «Я — глупа, как кисть».
Я поражена ее хладнокровием. Она наживается на деньгах своими предположениями, и я не знаю, быть благодарной или ужаснуться. Да, есть несколько пробелов — пробелов, которые я не собираюсь заполнять, — но у нее есть основная схема. Больше ей знать не нужно. Я не хочу делать что-то настолько глупое, чтобы подробно останавливаться на ее пунктирном заключении, поэтому я молчу, обдумывая, куда мне идти дальше.
«Я знаю гораздо больше, чем мне бы хотелось, чтобы ты поверила, моя дорогая. Я так много работала, чтобы уберечь тебя от лондонской грязи, и мне очень жаль, что я потерпела неудачу».
Я нахмурилась, когда она нанесла успокаивающие круги на мою ладонь. — Ты знаешь об этом мире?
Она кивает и делает глубокий вдох. «В тот момент, когда я взглянул на Миллера Харта, я заподозрила, что он может быть связан. Уильям, появившийся из ниоткуда, когда ты сбежала в Америку, только подтвердил это». Она изучает меня, и я вздрагиваю, потрясенный ее признанием. Она сблизила нас с Миллером. Обед, все остальное, она все это поощряла, но она продолжает, прежде чем я успеваю усомниться в ее мотивах. «Но впервые за всю жизнь я увидела, как твои глаза ожили, Оливия. Он дал тебе жизнь. Я не могла забрать это у тебя. Я раньше видел этот взгляд у девушки, и я пережил опустошение, когда его отняли. Я не буду снова через это проходить».
Мое сердце начинает свободно падать в живот. Я знаю, что она скажет дальше, и не уверена, что выдержу это. Мои глаза наполняются болезненными слезами, когда я молча умоляю ее закончить прямо сейчас.
«Эта девушка была твоей матерью, Оливия».
«Пожалуйста, остановись», — рыдаю я, пытаясь подняться на ноги и убежать, но Нэн крепко берет меня за руку и тянет обратно. «Нэн, пожалуйста».
«Эти люди забрали у меня всю мою семью. Но тебя они не заберут. Голос у нее сильный и решительный. Непоколебимый. «Пусть Миллер делает то, что ему нужно».
«Нэн!»