Халат, который он одолжил Бекки, разошелся глубоким — до самого пупка — V-образным проемом, и Алек пробежался кончиками пальцев по самой его середине. Эта легкая ласка заставила девушку задрожать, груди ее отяжелели.
— Бекки… — медленно протянул он.
— Да? — словно в бреду отозвалась она.
— Может, пойдем в постель?
Шампанское усыпило обычную настороженность Бекки, она глубоко вздохнула и прикрыла глаза, наслаждаясь неведомым прежде ощущением.
Чувствуя поощрение, Алек чуть крепче сдавил нежный сосок между пальцами, девушка издала радостный вздох. Алек восхищенно лизнул ее губы, он был так возбужден, что боялся закончить раньше, чем проникнет внутрь заколдованного замка.
— Бекки…
— Что? — пробормотала она как в тумане.
— Котеночек, я тебя хочу. Пойдем в спальню. Люби меня.
— Алек… — снова простонала она.
— Ну пожалуйста!
Он был живым воплощением соблазна. Мысли исчезли, но все же Бекки сознавала, что опьянела вовсе не от французского шампанского, а от поцелуев этого невероятного мужчины.
Возможно, она согласилась провести с ним ночь по расчету, но теперь для нее существовала лишь невыразимая притягательность его взгляда и та инстинктивная, неутоленная жажда, которую он в ней разбудил.
Вероятно, сейчас настал последний момент, когда еще можно было изменить решение, но его власть над ней стала такой огромной, что у нее уже не было сил устоять.
И сейчас она сама этого хочет.
Она провела ладонями вверх по его бицепсам, обхватила шею Алека руками и притянула его к себе.
— Люби меня, Алек, — выдохнула она.
Алек поднялся, потянул за собой Бекки, которая бессильно льнула к нему, руки ее замком смыкались на его шее. Он сумел заставить ее почувствовать себя настоящей женщиной — взял на руки, словно она была легкой как перышко, на руках отнес в спальню… Как завороженная, Бекки во все глаза смотрела на Алека и сознавала, что в дверях этой комнаты она навсегда прощается с девичеством.
У основания пышного ложа Алек опустил ее на ступеньки из красного дерева, поставил на ноги. Сердце Бекки отчаянно колотилось. Она оглянулась и окинула взглядом просторное поле их будущих ночных игр.
Алек нежно провел пальцами по ее ключицам, высвободил из шелка левое плечо. Бекки вдруг покраснела до самых корней волос, еще не готовая расстаться со своим одеянием, хотя оно почти ничего уже не скрывало — пояс был давно развязан. Полы халата распахнулись, но руки девушки все еще прятались в просторных рукавах. Широкое одеяние стекало с нее свободными складками, удерживаясь лишь на локтях, а сзади спадало подобно элегантной индийской шали.
Это зрелище умилило и поразило Алека, в глазах его вспыхнули странные огоньки.
— Ты — роскошная женщина, — хрипло прошептал он, приподнял ее кисть и поцеловал косточки тыльной стороны ладони, потом церемонно повел девушку вверх по ступеням.
На самой последней ступеньке Бекки вдруг помедлила и оглянулась, нерешительно глядя на Алека.
В глазах мужчины отражался мрачный восторг. Нa Бекки еще никто так не смотрел. Она закусила губу и оставила все попытки сопротивления. Навсегда. Никогда больше не будет такой ночи. Это она понимала ясно. Будущее темно, но будь что будет. У нее останется сладкая, принадлежащая только ей тайна.
— Сними это! — Приказ прозвучал отрывисто и хрипло. Алек потянул за рукав халата. Бекки тут же подчинилась, выскользнула из рукавов, и роскошное одеяние с шорохом опустилось у нее за спиной голубым озером на алом шелке матраса.
Жадный взор Алека хищно впивался в ее обнаженное тело.
— О Господи, Бекки… — прохрипел он. — Ты — та, которую я так отчаянно, так давно искал!
— Искал меня? — выдохнула Бекки.
Он кивнул, бросил на нее яростный взгляд, и Бекки отдалась его поцелуям, наслаждаясь прикосновением этого жесткого и жадного рта.
Он не оставил без внимания ни одного дюйма ее тела, исследовал маленькую выемку у основания шеи, нежную кожу в сгибах локтей, ямочки под коленями, изящный подъем ступни, мягкие изгибы внутренней поверхности бедер. Грудь. Грудь Бекки, казалось, была создана для его ладоней.
Сердце Бекки неслось бешеным аллюром, кожа болезненно отзывалась на каждое прикосновение. У нее перехватило дыхание, когда Алек дотронулся кончиком пальца до отвердевшего бугорка в самой сердцевине ее женского естества. Она и не знала, что ждала именно этого прикосновения, пока он ее там не погладил.
— Так влажно… — мечтательно протянул Алек. — Это для меня. — И просунул палец чуть глубже. Бекки застонала от сладкой боли и прижала руки к груди, впитывая в себя небывалое наслаждение. — Можно? — хрипло спросил он.
В ответ она лишь прошептала его имя, сама не понимая, что за отчаянный голод ее сейчас гложет. Грудь Бекки высоко вздымалась, Темные соски распухли и рвались навстречу его губам. Но, опытный повеса, он сначала решил с ней поиграть, доведя почти до безумия, — слегка дунул на каждую темнеющую вершину, прежде чем принести ей облегчение жадными и горячими губами.
Пальцы Бекки путались в волосах Алека, а он впивался в ее соски, продолжая поглаживать ложбинку между ее бедер.
— О, Алек… Алек… — Она вцепилась в его плечо и откинула голову, ощущая, как кончик его языка выписывает спирали вокруг отвердевших сосков.
— Тебе лучше пока не кончать, — бархатистым шепотом промурлыкал он, убирая руку и поднимаясь повыше, чтобы поцеловать Бекки в шею.
Бекки не совсем поняла, что он имел в виду, но была готова и счастлива позволить этому мужчине делать с ней все, что ему хочется. Если уж ей суждено пасть, к чему играть в респектабельность?
Алек медленно опустился на нее всем своим весом, устроившись между бедрами. Бекки прильнула к нему, слегка постанывая от глубины и силы его поцелуя. Бедра ее, вздымаемые силой собственной страсти, касались напряженного до жесткости стержня через единственную преграду — тонкую ткань льняных брюк. Алек мычал от удовольствия. Бекки заметила это и повторила движение, он тотчас отозвался, впиваясь голодным поцелуем в ее губы и прижимая рукой затылок Бекки с массой влажных черных кудрей. Их языки встретились, бедра яростно прижимались друг к другу, поцелуй становился все более страстным. Бекки отбросила рукой белокурый локон, который упал на его лоб. Ее сводила с ума гладкая, как у ребенка, кожа на мускулистой груди Алека. Все тело девушки, каждый его дюйм — руки, которыми она касалась тела мужчины, бедра, которыми к нему прижималась, — все вдруг приобрело невероятную чувствительность.
— Бекки, сдвинься назад. — Дрожа, как возбужденный жеребец, Алек втягивал носом запах потного лба Бекки. — Я хочу тебя! Мне надо в тебя войти!
Бекки чуть приподнялась, сдвинулась и заглянула в глаза Алеку. В мерцающем свете канделябров они потемнели до оттенка ночного моря. Девушка поняла, что момент настал.
— Ты будешь со мной осторожен? — прошептала она, ласково поглаживая пряди его волос.
— Конечно, моя сладкая, конечно, буду. — Подушечкой большого пальца лаская уголок ее рта, он поцеловал ее глубоким и долгим поцелуем.
Поцелуй ее успокоил. Алек просунул руку под спину Бекки и, глядя ей прямо в глаза, осторожно положил девушку на кровать. Под ней был голубой шелковый халат.
Ей прежде никогда не приходилось так остро чувствовать каждый дюйм своей кожи, его кожу она тоже ощущала с животной силой и чуткостью. Осталось лишь чувственное восприятие и сладость его завораживающих синих глаз, которые смотрели в самую душу девушки. Ресницы Алека опустились, он наклонил голову, мягкие губы касались плеча Бекки. Она обхватила его руками и коротко, нетерпеливо вздохнула.