Первое, что пришло ей в голову по окончанию разговора, пресловутый вопрос: «Что же теперь будет?».
В тот момент было неясно, кому она задает этот вопрос — себе или Я. Она подумала, что Я во всяком случае ничего о ней пока еще не знает. И ей, взрослому человеку, совсем не обязательно думать о том, что последует за тривиальным, ни к чему не обязывающим разговором с человеком, которого она никогда не встречала. Она задумалась над тем, что будет дальше, и ей показалось, что не надо было ему звонить, что она совершила ошибку, обратив свое внимание на зрелого мужчину, преследующего девушек по телефону через bluetooth. В ней опять без всякого повода взрастало семя раскаяния, просто она необъяснимо верила в то, что серьезные и крепкие отношения не могут складываться подобным образом.
«Как же тогда должны развиваться нормальные отношения?» — спросила она себя, вспоминая слова Я, уверенного в себе до самообольщения. «Да… тщеславный». Еще до встречи с ним ей казалось: она знает его. Но когда она тщетно пыталась представить, как он выглядит, перед ней представал образ, совсем не похожий на зрелого мужчину.
Как бы там ни было, она посчитала, что разум обязывает не звонить ему больше, поскольку она не хочет, чтобы одиночество толкнуло ее совершить ошибку. А Салим, которого она представляла мертвой рыбой, должен испариться навсегда либо стать старым воспоминанием, как раньше, которое она запечатает десятью печатями.
Возможно, ей требовалось время и настойчивый Я был не к месту сейчас. Так она думала, когда ехала на машине домой. Последовали вопросы: «Почему он столь настойчив? От чего бежит? Что боится упустить?». Она догадывалась, что он, как она сама, в стремительно уходящем времени боится упустить свой шанс.
«Как, он сказал, его зовут? Умр? Амер?» Она перебрала несколько имен. Однако ей не надо было их повторять, ей довольно было того, что, каждый раз, вспоминая о нем, она называла его Я. И хотя она попросила его не звонить, а ждать звонка от нее, она была практически уверена, что он ждать не будет и скоро свяжется.
Тогда она еще не подозревала, какую роль этот странный человек сыграет в ее жизни, несмотря на его упорство, несмотря на то, что время от времени появлялся призрак Салима. Однако с того вечера она стала часто думать об обладателе мелодичного голоса, с которым случайно познакомилась по мобильному телефону.
Вечером она поставила машину на обычном месте на стоянке у дома. Бросив беглый взгляд на зеленое здание, она заметила, что все этажи до самого верха уже заняты жильцами. «Тот, который на самом верху, добрался ли он до своей истинной родины?» — съязвила она и вошла в свое здание.
За конторкой сидел другой охранник. Ясмин поздоровалась с ним и спросила об Эфтабе. На его лице она прочитала изумление. «Он будет здесь в восемь часов утра», — сказал он и предложил связаться с ним по телефону, если он ей нужен по неотложному делу. Эфтаб проживал в комнате, отведенной для охраны с обратной стороны здания. Ясмин не знала, что Эфтаб живет здесь же.
«Ничего. Увижу его утром». Она направилась к лифту, но, не дойдя до него, повернулась к охраннику:
— Где, вы сказали, живет Эфтаб?
Он проводил ее за здание. Эфтаб сидел там на ветхом деревянном стуле, держа у уха большой старый приемник. Казалось, он что-то внимательно слушает. Эфтаб не сдвинулся с места, когда увидел ее перед собой и ограничился улыбкой. С минуту он продолжал внимательно слушать приемник, прежде чем отложить его в сторону и встать, приветствуя гостью.
— Вы здесь один живете?
— Я делю комнату со сменщиком. Она большая и комфортная. По крайней мере, для меня.
Дверь была полуоткрыта, и Ясмин смогла разглядеть комнату, которую Эфтаб назвал большой. Она насчитала не более трех метров в длину и ширину. Как ее спальня, точно нора.
Пока она рассматривала комнату, он спросил ее:
— Вы прочитали бумагу?
Она кивнула и полушепотом сказала:
— Я пыталась услышать голос, о котором вы мне говорили.
Он молчал и только кивал.
— Но я ничего не услышала.
Он расплылся в улыбке:
— Я знаю. Что же вы можете услышать, когда вы так носитесь?
И продолжил с достоинством мудрого мужа:
— Вам надо хотя бы ненадолго остановиться. Жизнь дарит нам шанс, чтобы мы воспользовались им. Но на бегу это сделать не удастся. Когда ваша душа успокоится и вы начнете замечать красоту вокруг себя, придет голос.
— Каждый куда-то торопится. Я не одна такая. Ты сидишь здесь, мудрец, и не знаешь, что творится за стеклянной дверью.
— Они в поиске своих шансов. Но видят их только в деньгах, не ведая, что страсть к деньгам высасывает все соки из мозга, пока тот не усохнет.