Она бродила по тесно прилегающим друг к другу магазинчикам в том же старом стиле, а воздух наполнял аромат благовоний, напоминающий каждому проходящему мимо о том, что Дубай остается пульсирующим сердцем Востока, несмотря на налет Запада.
Она шла, пока не достигла окраины старого города, откуда начинались каналы, проходящие сквозь него, и где было множество лавок и кафе. Ей показалось, что из Древнего Востока она переместилась в Средневековый Запад, который напоминал ей Венецию, где по каналам ходят небольшие гондолы, переправляющие туристов с одного берега на другой.
Это смешение противоположностей, которое переносит посетителя из одной эпохи в другую, заставило Ясмин поверить в то, что истинная старина городов заключается не в камнях и не в старых улочках, которые извиваются одинаково во всем мире, а в самом человеке, потому что именно он самый древний и ценный. Из этого следует, что старина, отсутствующая в Дубае — изъян, которому нет оправдания, поскольку человек и культура, уходящая в древность веков, должны быть нераздельны, будь то современный Дубай или старый Лондон.
Войдя в кафе, где они договорились встретиться, она сразу заметила его. На нем был ярко-красный галстук, белая рубашка и черный пиджак. Несмотря на то, что он старался казаться элегантным и даже больше, он выглядел старше своего возраста. Ей понравилось бы, если он был старше лет на четырнадцать. Элегантен более того, чем требовала личная встреча. А она была практичнее в одежде, чем мужчина, который так добивался возможности этого ужина. Он оказался не похож ни на один из образов, нарисованных ею. Он был сам собой. На мгновение ей показалось, что он экземпляр, который редко встретишь в Дубае, и посчитала, что, без сомнения, женщины постоянно пытаются соблазнить его. Несмотря на его любезные речи, она обратила внимание на обувь, руки и часы на запястье — все указывало на неизбитый вкус.
Больше всего ее удивила его высокая самооценка и еще, может быть, упорство, с которым он добивался желаемого. Поэтому первым ее вопросом было:
— Почему ты так настойчиво звонил мне, ведь я не отвечала?
— Хм… Ладно. По правде и без околичностей, мне понравился твой голос.
— И это заставило тебя добиваться встречи со мной?
— Мы различаем мир по голосам. Голос — это первая связь с миром, с него все начинается и на нем заканчивается.
На секунду ей показалось, что она слушает Эфтаба, поскольку он говорил в той же манере.
Она спросила, бросив взгляд на его наручные часы:
— И часто ты так знакомишься с женщинами через bluetooth?
— Во-первых, у меня нет никаких других женщин. Считай меня человеком, который в первую очередь увлечен работой. Во-вторых, способ нашего знакомства был избран случайно. Я просто игрался с телефоном.
Она не знала, как следует реагировать на его ответ, который вроде не был заготовкой: радоваться или опасаться того, что у него отсутствовал опыт с женщинами. И кто сказал, что ей нравится мужчина, который ничего в жизни не видел? Она подумала: возможно, он врет.
— Почему ты взял такое имя — Я? Тщеславие?
— Это не тщеславие, это провокация.
— Тебе нравится провоцировать других?
— Я люблю вызывать интерес… Но к чему все эти вопросы? Главное — мы встретились. Что будешь заказывать на ужин?
Он хотел рассказывать о себе, о своем мире, обо всем, что вертелось на его орбите, и делал это с гордостью, достойной изумления. Она обнаружила, что расслабилась, как только он стал рассказывать, поскольку это избавило ее от нужды говорить о себе. Казалось, что она не стремится сблизиться с ним, в то время как в глубине души, особенно сейчас, сидя напротив этого приятного человека, она стремилась именно к этому.
Она не много рассказывала о своей работе в отличие от него. Но, несмотря на это, обратила внимание на то, что они в каких-то вопросах пытались друг друга перехитрить. Ясмин это беспокоило, поскольку она понимала, как же похож на нее человек, сидящий напротив. Это мужчина не на одну ночь. По крайней мере, она так желала.
Когда он дошел до своей семьи, рассказывая, как они столкнулись с материальными проблемами после периода процветания, он заговорил с высокомерием человека, который принадлежит к роду, привыкшему купаться в роскоши. Ей показалась, что есть тонкая нить, связывающая Я с человеком, которого она когда-то любила, поскольку он также верил, что он на шаг впереди всего остального мира. На фоне его откровенности она выглядела сдержанной, поскольку колебалась, рассказывать ли так много о себе, своей семье и прежнем опыте с мужчинами. Она поймала себя на том, что на мгновение потеряла волю и представила, что говорит с Салимом.