— Мы, отче, очень грешны и не чувствуем телесных нападений лукавого. Это оттого, что мы в его власти, чего ему нападать на нас? Столь мы грешны.
— Можно мне сделать небольшую поправку?
— Конечно, — ответил я. — Не только можно, но и нужно.
— Не говорите, что на вас не нападает диавол, поскольку вы грешны. Это вводящая в заблуждение мысль. Ее может использовать сатана против вас.
— Каким образом?
— Лукавый слышит, как вы говорите, что по причине греха недостойны стать объектом его личного нападения. И, когда случится вам сделать что-либо доброе (например, исполнить какую-то добродетель), он может явиться, чтобы создать впечатление (поскольку вы верите своей мысли), будто нынешнее его явление означает, что вы кое-что собой представляете, и таким образом ввергнуть вас в гордость и тщеславие.
Я быстро наклонился, пока старец не понял, что я хочу сделать, схватил его руку и с благоговением и любовью поцеловал ее, преклоняясь перед духовной мудростью подвижника, которую он имеет и которую приобрел после стольких лет борьбы.
— Часто диавол, являясь, — продолжал старец, — заговаривает с подвижником, призывая начать беседовать с ним. Иногда осуждает его, иногда превозносит, иногда насмехается, иногда вкривь истолковывает некоторые события и тому подобное. Неопытные в духовном делании вступают в беседу с диаволом и отвечают на вопросы и оскорбления. Это является ошибкой, особенно же для новоначальных, поскольку несведущие в таких случаях побеждаются, даже если кажется, что от их возражений лукавый обращается в бегство. Остаются некоторое беспокойство и страх. Позднее, вспоминая сцену и все сказанное, они колеблются и приходят в замешательство. Отцы советуют тем, кто не имеет достаточно сил и условий, ничего не отвечать. Не проявлять интерес и пренебрегать. То же делать и в мысленной брани. Пренебрегать помыслами и настойчиво стоять в Иисусовой молитве.
После небольшого молчания старец продолжал.
— Во всех этих искушениях нужно твердо пребывать в Иисусовой молитве и вообще стараться находиться в молитвенном состоянии. Говоря состояние молитвы, я имею в виду пост с рассуждением, бдение, телесное злострадание, молчание; и все это делается в духе послушания и по благословению нашего духовного руководителя.
— Почему телесный подвиг (пост, бдение, молчание, коленопреклонение) столь тесно связан с молитвой и считается молитвенным состоянием?
— Тело принимает участие в деле молитвы. Если же оно принимает благодать, то должно и подвизаться. Кроме того, телесными упражнениями и скорбями мы создаем условия для принятия Божественной благодати. Обосновывая это, святой Григорий Палама приводит в качестве примера Таинство Священства. Там Божественная благодать передается избранному диакону, или пресвитеру, или епископу не только в молитве, мысленно творимой, при содействии тела, но и через прикосновение. Т. е. архиерей не просто молится о том, чтобы снизошла Божественная и Животворящая благодать, но и возлагает руку на главу рукополагаемого. То же происходит и в Иисусовой молитве. Для принятия благодати недостаточно лишь мысленно произносить ее; требуется участие тела, поскольку весь человек состоит не только из души, но и из тела, которое также должно спастись. Следовательно, основываясь на учении отцов, мы можем с увереностью утверждать, что отвергающий принцип молитвы (страх, слезы, скорбь, стенание, молчание) отвергает саму сущность молитвы. Повторяю, все сказанное нужно осуществлять по благословению духовного отца, чтобы не воспользовался этим диавол.
— Трудна борьба, — размышлял я. — Трудно молитвенное делание, каким Вы описали его мне. Если такова война диавола, если так мучительны для нас яростные волны лукавого, всего его сатанинского царства, как можно выдержать это?
5. Приход и исчезновение благодати
— Да, по этому вопросу мой долг просветить тебя еще немного. Подвижники знают, что диавол лукав, но знают также, что он побежден и бессилен. Они на опыте испытали ненависть сатаны, но познали также человеколюбие и сладчайшую любовь Христову. В этой войне человеколюбие Божие одерживает верх. Господь постепенно приходит в душу, и чем более Он приближается, тем большую дает благодать и радость. После каждой битвы в душе воцаряются уразумеваемая невыразимая и неизъяснимая благодать, радость, тишина и покой. Начало молитвы — истинная, сердечная теплота, попаляющая страсти и производящая в душе веселие и радость, по словам святого Григория Синаита. И мы хорошо это чувствуем, поскольку приобретаем состояние, которого ранее не имели. Все в нас утихает и умиротворяется. Молитва Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя совершается как славословие. Слава Тебе, Боже! Тогда мы делаем упор, главным образом, на слове ИИСУСЕ, ибо Иисус присутствует. Память об Иисусе, сосредотачивающаяся вместе с умом в сердце, дается без труда и больших усилий. И каждый раз какой сладостью наполняется сердце! Мы не желаем утратить эти божественные часы и чрезвычайно тоскуем о них. Мой усопший старец 6 часов творил Иисусову молитву, а ему казалось, что прошло лишь четверть часа… Радость приходит, как волны. И тогда бьется сердце. Многие отцы говорят о готовности сердца выпрыгнуть.