— Я в порядке.
— Очень хорошо.
Он тянется и убирает мои ноги со своей спины. Не сопротивляюсь, несмотря на то, что мне хотелось бы остаться рядом с ним. Мышцы обмякают, и я растекаюсь под ним бесполезной лужей.
— Поспи. — Миллер целует меня в лоб и встает, немедленно поправляя костюм. Прежде чем уйти он улыбается мне.
— Миллер?
Он останавливается в дверях и медленно поворачивается.
— Найди другой путь.
Нет нужды вдаваться в подробности.
Миллер медленно кивает, но неубедительно. Затем уходит.
Ощущаю навалившуюся тяжесть. Изо всех сил стараюсь держать глаза открытыми, и как только они закрываются, лицо Нан появляется в темноте. Я тут же снова открываю их. Нужно проверить. Поворачиваюсь, чтобы найти телефон. Беру его в руки. Он начинает звонить, и я тут же откидываюсь назад.
Мобильный звонит.
И продолжает звонить.
— Алло?
Морщу лоб в ответ на странный голос на другом конце линии. Бросаю быстрый взгляд на экран, чтобы проверить, не набирала ли случайно кому-то еще, но обнаруживаю, что это не так. Возвращаю телефон к уху.
— Кто это?
— Старый друг семьи. Ты, должно быть, Оливия?
Сижу на диване, не представляя, что последует дальше. И уже через секунду вскакиваю. Этот голос. Мое сознание наполняется образами. Лицо со шрамами, полные губы, глаза, цвет которых наполнен всеми оттенками зла.
Чарли.
Глава 20
— Что ты там делаешь?
Кровь отливает от головы, но я не сажусь и не начинаю делать дыхательные упражнения, которые, черт возьми, мне необходимы. У меня начинает кружиться голова.
— Ну, наша милая беседа была прервана, так что я решил заглянуть. — Его голос сочится холодом. — К сожалению, тебя не застал. Но твоя бабушка составляет мне компанию. Чудесная женщина.
— Только тронь ее… — Направляюсь к двери, энергия и целеустремленность приходят на смену истощению. — Только подумай о том, чтобы причинить ей боль…
Чарли смеется холодным, злым смехом.
— Как ты могла подумать, что я захочу навредить такой прекрасной старушке?
Теперь я бегу. Прочь из кабинета Миллера, по коридорам «Айса». Он задал мне серьезный вопрос, и у меня есть, что сказать.
— Потому что это уничтожит меня. А таким образом ты уничтожишь и Миллера. Вот почему.
— Ты умная девушка, Оливия, — констатирует он.
На заднем фоне мелькает какой-то звук. Нан. Ее щебечущий голос останавливает мой побег. Застываю на верхней ступеньке лестницы, главным образом потому, что мои трясущиеся ноги и тяжелое дыхание мешают слышать, что она говорит.
— Извини, — небрежно произносит Чарли, и вскоре голос становится приглушенным. Могу только предположить, что он прижимает телефон к груди. — Две ложки сахара, миссис Тейлор, — отвечает Чарли бодро. — Но, пожалуйста, присядьте. Вам не стоит утруждать себя. Я обо всем позабочусь.
Чарли возвращает телефон к уху. Он тяжело дышит, таким образом сообщая мне, что готов продолжить беседу. Где Грегори? Закрываю глаза, молюсь, чтобы с ними не случилось ничего плохого. Внутренности сжимаются от охватившего меня чувства вины. Бабушка даже не в курсе той опасности, в которую я ее втянула. И вот она готовит чай ужасному человеку, спрашивает, сколько сахара ему положить.
— Должен ли я попросить ее приготовить три чашки? — осведомляется Чарли, и я тут же отмираю. Бегу к выходу из клуба. — Скоро увидимся, Оливия.
Он вешает трубку. Ужас внутри меня умножается в миллион раз. Адреналин в крови зашкаливает. Всем весом бросаюсь на дверь, чтобы открыть ее… но ничего не добиваюсь.
— Открывайся! — Я дергаю несколько раз, ища взглядом замок. — Да открывайся же!
— Оливия! — встревоженно зовет Миллер позади, но я не реагирую. С силой дергаю дверь, плечо уже болит от усилий.
— Почему не открывается? — кричу я, оглядываясь по сторонам.
Я даже не против бросить что-нибудь тяжелое, чтобы выбраться наружу.
— Да черт побери, Оливия! — Миллер хватает и удерживает меня, но адреналин внутри хорошо делает свою работу. — Да что, черт возьми, с тобой происходит?
— Открой дверь! — визжу я и вырываюсь.
— Блядь! — вскрикивает Миллер, и я надеюсь, что он отпустит меня. Однако меня только сильнее прижимают к груди. — Успокойся!
Не могу.
— Нан! — кричу я, наконец, освобождаясь от его рук.
Боль распространяется в голове. Слышу, как Миллер и Уильям ругаются.
— Достаточно! — Миллер поворачивает меня и прижимает к стеклянной поверхности.
Он внимательно смотрит мне сначала в лицо, а потом переводит взгляд на хлынувшие из глаз слезы.