— Что! — ахаю я, отпуская дверную ручку и делая шаг назад. — О боже.
Меня начинает трясти. У него не появится возможности убить Чарли. От этой мысли беспокойство перерастает в панику. А от осознания того, что с ним может сделать та женщина, паника переходит в ужас. Он так долго собирал себя по частям, а она все разрушит. Снова случится то, что я видела на видео. Горло сжимает так, что не могу дышать.
— Ливи! — кричит София, заставляя вернуться в реальность. — Два, ноль, один, пять. Запомни эти цифры. Тебе следует знать, что я избавилась от пистолета. Я улетаю на край света. Позвони Уильяму. Тебе нужно остановить Миллера. — И она бросает трубку.
Я роняю телефон и бездумно смотрю на экран. Прежде чем обдумать следующий шаг, охваченная страхом, иду к двери.
Мне нужен Уильям. Узнать, где находится этот «Храм». Но для начала я пытаюсь дозвониться до Миллера и кричу, когда слышу автоответчик. Отключаюсь и пробую снова. Но все повторяется.
— Ответь на звонок! — ору я, с силой нажимая кнопку вызова лифта. Но нет, бесполезно. Вновь попадая на голосовую почту, я пытаюсь отдышаться, чтобы записать сообщение. Мне нужно, чтобы он узнал прежде, чем его опоят.
— Миллер, — начинаю я, тяжело дыша, когда открываются двери, — перезвони мне, пожалуйста. Я…
Но когда я оглядываю кабину лифта, то слова застревают в горле.
— Нет, — шепчу, отступая от источника своего страха. Мне нужно повернуться и бежать, но тело онемело и перестало распознавать команды. — Нет, — качаю я головой.
— Оливия. — Темно-синие глаза моей матери слегка расширяются. — Оливия, детка, в чем дело? — Не знаю, как она поняла, что мой страх не от ее появления в лифте. Я пячусь. — Оливия, пожалуйста. Не убегай.
— Уходи, — шепчу я, — прошу, просто уйди.
Мне ничего не нужно. Она не нужна мне. Сейчас у меня слишком много дел, которые требуют всего внимания. От того что она меня задерживает, негодование охватывает сильнее. Если бы не время, то я бы вступила с ней в яростную дискуссию. Но нет. Я нужна Миллеру. Повернувшись, я бегу к лестнице.
— Оливия!
Я выскакиваю за дверь, перепрыгивая через две бетонные ступеньки, игнорируя ее отчаянные крики. Громкий звук, издаваемый ее каблуками, преследует меня. Но я быстрее, потому что в конверсах. В отличие от каблуков это хорошая обувь, особенно если вы спешите. Пытаясь дозвониться до Уильяма, я спускаюсь с этажа на этаж. А еще я хочу сбежать от матери.
— Оливия, — задыхаясь, кричит она. Ее голос — мотивация бежать быстрее. — Я знаю, что ты беременна!
— Он не имел права говорить тебе, — взрываюсь я, а страх и беспокойство превращаются в ярость. Злость пожирает меня изнутри. Хотя мне становится страшно от того, как быстро охватывает меня гнев, кажется, он окажет мне услугу, когда я избавлюсь от этой эгоистичной суки и доберусь до Миллера! Мне нужна эта сила, и ярость дает ее мне.
— Он все мне рассказал. А также о том, где Миллер и что собирается сделать.
Я резко останавливаюсь и оборачиваюсь, видя, как она в изнеможении прислоняется к стене. Ее белый брючный костюм так же, как и волосы выглядит все еще аккуратно. Я начинаю обороняться, проклиная Уильяма, надеясь увидеть предательскую задницу в аду.
— Где «Храм»? — требую я. — Скажи мне!
— Ты не пойдешь туда, — непреклонно произносит она.
Я прикусываю язык моля о спокойствие.
— Говори! — в бешенстве кричу я. — Ты мне должна! Я жду!
Она морщится от боли, но я не вижу в ней и капли сострадания.
— Я не хочу, чтобы ты ненавидела меня. У меня не было выбора, Оливия.
— Он есть у каждого!
— И у Миллера?
Я с отвращением отшатываюсь. Она неуверенно делает шаг вперед.
— И сейчас у него есть выбор?
— Прекрати.
Но она продолжает:
— Готов ли он на все, чтобы защитить тебя?
— Хватит!
— Уничтожит ли он свою жизнь ради тебя?
Я хватаюсь за перила лестницы, сжимая их до тех пор, пока не немеет рука.
— Прошу.
— Нет, я продолжу. — Она подходит еще ближе. — Я так поступила.
Я застыла на месте.
— Моя жизнь оборвалась в тот день, когда я бросила тебя, Оливия. Я ушла, чтобы защитить тебя, детка.
Она подходит ко мне, а я шокировано наблюдаю, как ее рука осторожно поднимается и медленно приближается ко мне.
— Я пожертвовала своей жизнью, чтобы ты могла жить. Со мной ты не была в безопасности. — Ощущаю ее нежное прикосновение, а глаза следят за тем, как она скользит по моей руке и мягко сжимает ее. — И клянусь, поступила бы так снова.
Оцепенев, я пытаюсь найти хоть какое-нибудь опровержение ее словам. Но нет. Все что я услышала — правда. Боль и искренность в ее голосе доказывают это. Она переплетает пальцы наших рук. Мы успокаиваемся. Ощущаю исходящий от бетонной стены холод, но меня заполняет тепло женщины, которую я ненавидела большую часть своей жизни.