— Этот камень прекрасен. — Подушечка пальца скользит по такому же бриллианту с другой стороны. — Он заставляет сверкать ярче этот. Дополняет его. Но тот, что представляет нас, — он прикасается к центральному камню и поднимает взгляд на мое пылающее лицо, — самый яркий и ослепительный.
Одарив меня присущим только ему ленивым взглядом, Миллер достает из темно-синей бархатной подушки антикварное изделие, пока я веду внутреннюю борьбу, старясь держать себя в руках.
Этот совершенный в своем несовершенстве мужчина намного прекрасней, чем когда-либо признает, но я ценю, что являюсь именно той, кто делает его лучше. И не потому, что пытаюсь его изменить, а потому что Миллер стремится к этому. Ради меня. Он берет кольцо и проводит пальцем по дюжине крошечных камней, расположенных у замысловатой вершины.
— А все остальные сверкающие осколки — пламя, которое мы разжигаем вместе.
Я ожидала, что его слова заденут меня до глубины души. Но не представляла, что произведут настолько сокрушительный эффект.
— Оно идеальное. — Протягиваю руку и глажу Миллера по грубой щеке, ощущая, как внутри зажигаются мерцающие искры.
— Пока нет, — шепчет он, убирая мою руку. Я наблюдаю, как он неторопливо надевает кольцо на безымянный палец моей левой руки. — Теперь идеально. — Неспешно поцеловав кольцо, он прижимается щекой к моей ладони.
Я едва не теряю дар речи. Вот так запросто надел его на безымянный палец. На левой руке. Не хочу нарушать идиллию, но на языке вертится один вопрос.
— Ты просишь выйти за тебя замуж?
От его улыбки захватывает дух, на его щеке вновь появляется ямочка, а на лоб падает непослушная прядь волос. Миллер поднимает меня с колен и усаживает к себе так, что мне приходиться обхватить его спину ногами, пока наши тела не переплетаются.
— Нет, Оливия Тейлор. Я прошу тебя стать моей навечно.
Не могу справиться с одолевающими меня эмоциями. Искреннее выражение его лица… безграничная любовь ко мне. В очередной бессмысленной попытке скрыть слезы, я утыкаюсь лицом ему в грудь и тихо всхлипываю, Миллер же тем временем выдыхает мне в волосы и успокаивающе поглаживает по спине. И я не знаю, почему плачу, когда чувствую себя так хорошо.
— Это кольцо — символ бесконечности, — говорит Миллер надо мной, заключая мою голову в ладонях, безмолвно требуя посмотреть на себя, прежде чем продолжить. — Не имеет значения, на каком пальце его носить и, по-моему, на другой руке у тебя уже есть великолепный камень, привлекающий внимание. Я бы никогда не осмелился предложить заменить кольцо твоей бабушки.
Я улыбаюсь сквозь слезы, понимая, что это не единственная причина, по которой Миллер надел кольцо на левую руку. Это его способ дать мне малую часть того, что как он выяснил, мне необходимо.
— Я люблю тебя до мозга костей, Миллер Харт.
— Я всем своим существом очарован тобой, Оливия Тейлор. — Он прижимается ко мне губами, завершая идеальный момент безупречным, благоговейным поцелуем. — У меня просьба, — произносит он, едва отрываясь от моего рта между восхитительными движениями нежного языка.
— Я никогда не перестану, — подтверждаю, позволяя помочь себе подняться, не разрывая при этом губ и сохраняя нашу близость.
— Спасибо. — Он поднимает меня, прижимая к своей груди, и несет к ведущей в гостиную двери. Мы направляемся к мягкому роскошному ковру кремового цвета, лежащему у камина. Прервав поцелуй, я устраиваюсь на спине. — Подожди, — звучит тихий приказ, и он выходит из комнаты, оставив меня едва сдерживающую поток страсти.
Все тело сгорает от желания. Я опускаю взгляд на кольцо, напоминая себе, какое же оно великолепное, но важнее всего его значение. Я изгибаю губы в довольной улыбке, но она мгновенно исчезает, когда я замечаю наблюдающего за мной обнаженного Миллера.
Не говоря ни слова, он направляется ко мне с многообещающим взглядом. Миллер собирается поклоняться мне и что-то подсказывает, что этот раз не сравнится с остальными. Я ощущаю исходящее от каждой клеточки его обнаженного тела желание. Произнесенные откровения, обещания и поцелуй он хочет подкрепить действием. Все во мне: каждое нервное окончание, каждая капля крови, каждый мускул горит огнем.
Положив презерватив рядом, он опускается на колени, а перед глазами пульсирует его явное возбуждение.
— Хочу раздеть свое увлечение, — произносит Миллер басом, усиливая мое желание. Потом располагается сбоку, опираясь на локоть, и кожу обдает жаром, когда он ладонью скользит под ткань юбки и преодолевает короткое расстояние до внутренней стороны бедер.