И вот я стою перед золотой табличкой с надписью «Люкс Долби». Вставляю ключ в замок, толкая деревянную дверь так, что она врезается в стену с громким звуком, который эхом разносится по всему коридору. Лихорадочно осматриваю огромный номер. Стоя на пороге, меня охватывает такая паника, что мозг отказывается выполнять дальнейшие инструкции.
А потом я вижу его. И мое сердце разбивается на куски.
Миллер висит, прикованный за руки к золотым кольцам, которые торчат из стены. Глаза завязаны, и на нем нет одежды. Подбородок опущен на грудь, и он не двигается. Вздрагивая, так и стою на месте, пытаясь заставить себя подойти к нему. Когда осознаю, что опоздала, то разочарованно кричу, но после замечаю блондинку с плеткой в руке, которая приближается ко мне.
— Как ты посмела прервать меня! — орет она, взмахивая кнутом. Острая часть орудия задевает мою щеку, и я ощущаю, как стекает кровь. Рука взлетает к щеке, я делаю шаг назад. Хочу проверить Миллера, но внимание сосредоточено на злобной женщине. От нее волнами исходит мощный гнев.
— Ты мне мешаешь, — рычит она с легким русским акцентом. — Убирайся отсюда.
Я его здесь не оставлю! Кровь застилает мои глаза.
— Ты не получишь его! — обезумев, кричу я и отскакиваю, когда она снова замахивается плеткой. Ярость поглощает каждую клеточку моего существа, страх и горечь растворяются во всепоглощающем гневе.
Я осматриваю комнату в поисках чего-нибудь хоть отдаленно опасного, и вот на кровати блестит что-то металлическое. Ремень Миллера. Вырывая из брюк, беспорядочно размахиваю им, готовясь нанести удар.
— Ах ты, маленькая дрянь. И что ты хочешь сделать?
Она приближается, плетка подрагивает в руках. На мое оружие она совсем не обращает внимания.
— Он принадлежит мне, — сквозь зубы произношу, отчаянно ища самообладание. Я не успокоюсь, пока не выберусь отсюда целой и вместе с Миллером.
Ее губы кривятся от злости, но мне все равно. Я отвечаю ей тем же, вынуждая начать бой первой. Кошусь на Миллера. Он все еще неподвижно висит на стене. Эта картина лишь сильнее меня злит. Кожу покалывает от безудержной ярости, кипящей в венах. Не успев обдумать свои действия, взмахиваю ремнем в ее сторону. Знаю, что он попадет в цель, а крик боли лишь подтверждает мою правоту. Я подбегаю к Миллеру и прикасаюсь к его щеке, мягко проводя по щетине. Он бормочет какие-то бессвязные слова и сонно утыкается носом в мою ладонь. И это подстегивает меня. Я начинаю спокойно освобождать его руки от пут.
— Отойди от него!
Она вдруг оказывается рядом со мной, хватает Миллера за руку, заявляя права. Он вздрагивает и душераздирающе стонет. Это оказывается за гранью моего терпения.
Злая, я двигаюсь вперед, размахивая ремнем и стараясь прицелиться.
— Не трогай его! — кричу я, тыльной стороной ладони давай ей пощечину. Сбитая с толку женщина отшатывается, а я, воспользовавшись моментом, упираюсь ладонями ей в грудь, отталкивая подальше от Миллера. — Он мой.
Мне не страшно. Я поворачиваюсь к Миллеру, но задыхаюсь от боли, когда меня внезапно хватают. Плетка удерживает мою руку.
— Отойди, — повторяет она, дергая оружие так, что почти притягивает к себе. Я вскрикиваю от боли, понимая, что наступает страх, а она не собирается отпускать.
— Это ты отойди, Екатерина.
Услышав голос матери, я поднимаю голову. Она стоит в дверном проеме, оценивая ситуацию. Грейси выглядит злой, у нее широко распахнуты глаза и сначала она смотрит на меня, затем на Миллера, а после ее взгляд останавливается на больной суке, которая все еще удерживает меня плетью. На лице матери презрение, а в руках у нее — пистолет.
Спустя несколько секунд кожаное оружие освобождает мое запястье, и я начинаю растирать руку, морщась от боли.
— Грейси Тейлор, — задумчиво произносит она, улыбаясь, — сделаю вид, что ты не целишься мне в голову.
Ее голос звучит спокойно.
— Конечно, — Грейси шагает вперед, — а теперь звони брату и говори, что Чарли не выполнил условия.
Ее брови изгибаются в удивлении.
— И зачем мне это.
— Сделка, заключенная между Чарли и твоим дорогим братом, недействительна. Миллер больше не принадлежит ему, Екатерина. Он не предмет торговли. Посмотри внимательно. Он похож на добровольно пришедшего к тебе человека? Это сделал Чарли. Я уверена, что ты ожидала получить не такой особый подарок. — Губы моей мамы кривятся, показывая жесткость, которой я прежде не видела. — Уверена, ты не хочешь повесить ярлык «насильник» на свою грозную репутацию, Екатерина.
Русская откидывает плетку и, надув губы, бросает взгляд на Миллера. Затем снова смотрит на мою мать.