— Мистер Харт, — почти рычит она, намекая, что разговор закрыт и снова сосредотачивается на экране компьютера, стуча по клавиатуре. Она похожа на русскую штангистку, а ведет себя как бульдог. Мне она не нравится.
Подтянув штанины, я сажусь рядом с Гарри и некоторое время изучаю окружающую обстановку. Здесь относительно тихо, как и всегда в конце дня. Наша единственная компания — нервная леди, по имени Вэнди, которая отказывается смотреть кому-либо в глаза, даже Гарри. Он как-то настойчиво пытался с ней поговорить, но в итоге сдался и теперь называет ее Странной Вэнди.
— Я сейчас вернусь, — говорит Гарри, направляясь в детский уголок, где аккуратно сложены кубики «Лего».
Я откидываюсь на спинку стула и наблюдаю, как он опрокидывает коробку и раскидывает кубики повсюду. Он бросает быстрый взгляд на Странную Вэнди, когда Анна рявкает, приказывая ей пройти в кабинет доктора.
Та быстро убегает, оставляя меня и сына одних в зоне ожидания.
Закрываю глаза и вижу темно-синий оттенок везде: яркие, блестящие, прекрасные сапфиры и светлые волосы. Эта красота чиста и необузданна. Каждая моя чертова частичка принадлежит ей. Теперь я это понимаю. Улыбаюсь, слыша, как мой мальчик собирает «Лего» в другом конце комнаты. Он тоже мой.
— Мистер Харт?
Я подпрыгиваю на стуле при звуке нетерпеливого голоса. Открываю глаза, надо мной возвышается. Быстро встаю. Не люблю чувствовать себя уязвимым под ее прищуренным взглядом.
— Да?
— Вас ожидают.
Она шмыгает носом и отходит, хватая сумочку из-за стола, а после исчезает в ожидающем ее лифте.
Я вздрагиваю, затем ищу Гарри и нахожу у двери, его рука лежит на ручке.
— Поторопись, папа! Мы опаздываем.
Я следую за Гарри в офис, морщась, когда ощущение проблем миллиона людей обрушивается на меня. Они словно витают в воздухе, и в результате меня охватывает озноб. Не понимаю, почему это происходит каждый раз. Здесь тепло и уютно, но я все равно испытываю дискомфорт. Ненавижу сюда приходить. Но есть одна проблема. Гарри нравится это место. А эта женщина постоянно зовет его сюда. Лично мне кажется, что ей доставляет удовольствие смотреть, как я извиваюсь на стуле, пока она сидит за своим столом.
Я стону и сажусь на стул, и Гарри делает то же самое. Но в отличие от меня раздраженного, он ухмыляется. Это поднимает мне настроение, и я немного улыбаюсь.
— Привет, Гарри, — говорит она.
У нее нежный и успокаивающий голос. Я ее еще не вижу, так как кресло стоит спиной к нам. Но когда она поворачивается, ее красота заставляет меня застыть на мгновение. Кажется, еще немного, и мой член встанет в штанах.
— Привет, мамочка, — произносит Гарри, его глаза блестят. Он счастлив теперь, когда мама суетится вокруг него. — Мы пришли за тобой. У тебя был хороший день?
Она расплывается в самой потрясающей улыбке, а ее темно-синие глаза, такие же, как и моего мальчика, сверкают, как бриллианты.
— У меня был чудесный день, и теперь, когда вы здесь, он стал еще лучше.
Она смотрит в мою сторону. Ее щеки пылают. Я хочу взять ее прямо здесь и сейчас. Ее широкая улыбка становится застенчивой, и она закидывает ногу на ногу.
— Добрый вечер, мистер Харт.
Я поджимаю губы и ерзаю на стуле, пытаясь сохранять спокойствие перед сыном.
— Добрый вечер, миссис Харт.
Каждый кусочек того света, который поглотил нашу жизнь с тех пор, как мы встретились, сталкивается друг с другом и взрывается. От этого моя спина выпрямляется, а сердце бешено стучит. Эта женщина, такая светлая, чувствительная и идеальная принесла мне больше счастья, чем я думал. Дело не только в близости, а еще и в том, что я стал объектом ее привязанности. Я — центр всего ее мира. А она — ядро моей души.
Смотрю, как Гарри спрыгивает со стула и направляется к книжным полкам.
— Как прошел день? — интересуюсь я.
— Утомительно. И мне нужно будет еще немного позаниматься, когда придем домой.
Я изо всех сил сдерживаюсь, чтобы не закатить глаза, зная, что она будет дерзить, если выкажу раздражение. Работа на полставки, но ей это не нужно. Оливия настаивает на том, что это важно для учебы — когда она получит квалификацию психотерапевта — но я вижу, как она выжигает себя. Не могу ей запретить. Она ведь хочет помогать людям.
— А у тебя будет такой же кабинет? — Я обвожу взглядом офис. Мы занимаем его каждую среду в шесть.
— Возможно.
Я снова смотрю ей в глаза, злобно ухмыляясь.
— Могу ли я называть тебя своим психотерапевтом?