Раздражение взрывается гневным пламенем.
— Вот наглая стерва! — выдыхаю, ни к кому конкретно не обращаясь, и бросаюсь в погоню за Миллером, но резко останавливаюсь, когда несмотря на злость понимаю, что я голая. — Черт!
Разворачиваюсь, бегу в гостиную, нахожу свои вещи и натягиваю их. Лечу к источнику гнева с опасной скоростью и, распахивая дверь, сталкиваюсь с обнаженной спиной Миллера. Только вот сейчас я слишком поглощена яростью, чтобы ее оценить. Отталкиваю его в сторону и злобным взглядом пытаюсь прожечь дыры в идеальном теле Кэсси, приготовившись обрушить на нее поток оскорблений.
Однако сегодня она не идеальна, и шок от ее жалкого состояния заставляет меня замереть на месте. Бледный, почти серый цвет лица, отсутствие дизайнерской одежды, которую она обычно носит. На ней черные спортивные штаны и светло-серый джемпер с высоким воротом. Впалые глаза отрываются от Миллера, обращаясь ко мне. Невзирая на личный кризис, очевидно, что когда дело касается меня, она не испытывает ничего, кроме презрения.
— Рада тебя видеть, Оливия. — В ее тоне ни капли искренности.
Как по команде ладонь Миллера опускается на мою шею и начинает массировать в тщетной попытке ослабить мое раздражение. Я отталкиваю его и расправляю плечи.
— Что ты здесь делаешь?
— Ливи, иди внутрь. — Он снова хватает меня за шею и пытается развернуть. Ну уж нет.
— Я задала вопрос.
— И обычно вежливо отвечать, так? — Голос Кэсси преисполнен самодовольства.
Глаза начинает застилать красный туман. Он использует эту фразу не только со мной? Никогда не думала о подобном, но сейчас, когда сумасшедшая стерва швырнула мне ее в лицо, больше ни на чем не могу сосредоточиться. И пусть Миллер произносит это как высокомерный придурок, все же появляется ощущение предательства. Да, неоправданная глупость. В воображении я вижу только Кэсси, как всегда повисшую на Миллере, а затем перед глазами проносится воспоминание его кабинета и удары острыми когтями, когда она кричала, обезумев.
— Кэсси, — предупреждает Миллер, еще пытаясь избежать взрыва с моей стороны.
— Да, да, — фыркает она, чересчур сильно закатывая глаза.
— Ты бы ушел? — рявкаю на Миллера, стряхивая его руку. — После того, что она сделала в прошлый раз, когда напала на тебя, ты серьезно считаешь, что я зайду?
— А как насчет того, что он сделал со мной? — выпаливает Кэсси. — Синяки исчезли только сейчас!
— Тогда не стоит вести себя как животное, — шиплю ей в лицо, делая шаг вперед и прекрасно понимая, что она не единственная, и другой зверь начинает ощетиниваться рядом со мной.
— Черт возьми, — бормочет Миллер, притягивая меня обратно к себе, — Кэсси, я же говорил, что мы разберемся с этим завтра.
— Я хочу разобраться с этим сейчас.
— Разобраться с чем? — спрашиваю я, ощущая разгорающуюся злость. — И откуда, черт возьми, ты знаешь, где я живу? — Смотрю на Миллера. — Ты рассказал ей?
— Нет, — стискивает он зубы, и его голубые глаза полны раздражения, — никто не знает, что я здесь.
— Она знает! — резко показываю рукой в сторону Кэсси.
— Оливия! — вскрикивает Миллер, притягивая меня обратно к себе. Я не осознавала, что двигаюсь вперед. Господи, чувствую себя так, будто дьявол вселился в мой разум и тело. Самой себе кажусь опасной.
— Почему она здесь? — кричу я. Вот и все. Контроль потерян. Дерьмовый праздник сегодняшнего дня, да и вообще последних месяцев, наконец, достал меня. Из меня прямо сейчас выплеснется вся гадость, и большая часть на Кэсси.
— Я пришла извиниться, — возмущается она.
— Что?
— Мы договаривались на завтра, — вставляет Миллер, указывая пальцем ей в лицо и продолжая крепко удерживать меня. — Я просил подождать до завтра. Почему ты, черт побери, не можешь хоть раз послушаться?
— Ты хочешь извиниться? — удивляюсь я.
Кэсси впивается в меня хмурым взглядом, а затем поворачивается к Миллеру.
— Да.
— За что? — настаиваю я.
— За то, как обращалась с тобой. — Кэсси медленно поворачивается ко мне. Все равно не вижу ни капли искренности. Она заявилась, потому что не хочет терять Миллера. Она ненавидит, что он оставил ее в прошлом и покидает их темный мир, чтобы найти свой свет.