— Блядь, — матерится Уильям. Он хватает воротник рубашки Миллера и притягивает его к себе. Я подпрыгиваю от удивления. Но не прошу их остановиться. Не могу и слова вымолвить.
— Отпусти… меня, — медленно произносит Миллер, в его голосе бешенство, — сейчас же.
Оба мужчины застывают, кажется, навсегда. А затем Уильям отталкивает Миллера и опускается на свое место, поднимая голову к потолку.
— Ты действительно в этот раз облажался, Харт. Сядь, Оливия.
Тут же опускаюсь в кресло, не желая создавать новые проблемы. Наблюдаю за тем, как Миллер поправляет рубашку и галстук, а затем тоже садится. Испытываю глупое облегчение, когда он берет мою ладонь и сжимает, показывая, что в порядке. Контроль вернулся к нему.
— Я так понимаю, ты говоришь о вчерашнем. — Уильям саркастично смеется, его взгляд теперь направлен на меня и Миллера. — Ты хочешь узнать, не о том ли я, что ты пытался пометить свою территорию в моем офисе?
— Что я и сделал.
Помоги мне, боже.
— Довольно! — кричу я, раздраженно глядя на Миллера. — Просто хватит! — Оба откидываются назад, на раздражающе красивых лицах застывает удивление. — Давайте вы уже прекратите строить из себя мачо!
Выдергиваю ладонь из хватки Миллера, но он тут же возвращает ее назад, затем оставляет легкий поцелуй.
— Прости, — просит искренне.
Глубоко вздыхаю и обращаю внимание на Уильяма, который, в свою очередь, задумчиво изучает Миллера.
— Я думала, ничто не сломает нас, — произношу я, замечая, что Миллер прекращает поток поцелуев.
После того, как Уильям помог нам улететь в Лондон, я была уверена, что он больше не вмешается в наши жизни.
Он вздыхает. Чувствую, как Миллер опускает мою ладонь себе на бедро.
— Я сам сейчас ругаю себя, Оливия. Я вижу любовь, но еще замечаю катастрофу. Я ни хера не понимаю, что сделать ради хорошего исхода. — Он прочищает горло и смотрит на меня, извиняясь. — Прости за грубые слова.
Саркастично выдыхаю. Прости за грубые слова?
— И что нам теперь делать? — продолжает Уильям, игнорируя мое потрясение и глядя на Миллера.
Да, давайте уже покончим с этим. Тоже смотрю на Миллера. Он ерзает в кресле, ему некомфортно.
— Я все еще хочу выйти, — говорит он под нашими взглядами. Дискомфорт не мешает ему решительно произносить свои слова. Уверенность — это хорошо. Хотя я прихожу к выводу, что этого недостаточно.
— Да, это мы уяснили. Но позволь спросить, позволят ли тебе уйти? — Риторический вопрос. Ответа нет. И не будет. Поэтому Уильям продолжает: — Почему ты привел ее сюда, Харт? Зная, насколько деликатная ситуация. Зачем?
Меня будто парализовало. Каждый мускул моего тела напрягается в ответ на вопрос. Не могу позволить Миллеру взять вину на себя.
— Он не брал меня, — стыдливо шепчу я, ощущая, как хватка на ладони стала сильнее, — Миллер был в «Айс». Я дома. Мне позвонили. Незнакомый номер.
Уильям фыркает.
— Продолжай.
Набираюсь смелости и смотрю на Миллера. На его лице нежное, любящее выражение.
— Я услышала то, что мне не понравилось.
Жду очевидного вопроса, но он не следует.
— София, — Уильям закрывает глаза и выдыхает, — София, мать твою, Рейнхофф. — Он пристально смотрит Миллера. — Слишком много факторов, указывающих на то, что стоит прекратить отношения с Оливией.
— Миллер ничего не сделал, — спорю я, наклоняясь. — Это моя вина. Я пошла в клуб. Вывела Миллера из себя.
— Как?
Снова отстраняюсь, закрываю рот. Он не захочет услышать это, как и Миллер не хотел видеть.
— Я… — лицо начинает гореть под пристальным взглядом Уильяма, — я…
— Ее узнали, — встревает Миллер. И я понимаю, он винит Уильяма.
— Миллер…
— Нет, Оливия, — перебивает он и наклоняется вперед. — Ее узнал один из твоих клиентов.
На лице Уильяма сожаление, отчего я сама испытываю вину.
— Мне пришлось наблюдать за тем, как какой-то слизняк пытается забрать ее у меня, предлагает позаботиться о ней. — Он дрожит, снова наполняясь гневом. — Мистер Андерсон, ответьте, что бы вы сделали?
— Убил.
Отшатываюсь, услышав короткий ответ. О, он бы так и сделал.
— Что ж, я его пощадил… — Миллер снова расслабляется. — Просто… делает ли это меня человеком лучше, чем ты?
— Полагаю, делает, — отвечает Уильям.
Он честен. По какой-то причине, я совсем не удивлена.
— Рад, что мы прояснили этот момент. Теперь давайте забудем об этом. — Миллер ерзает в кресле. — Я выхожу, забираю с собой Кэсси, и даже скажу тебе, как именно.