— Не думай, что позволю тебе ускользнуть в тот пустой мир, в котором ты пряталась до появления Миллера, — говорит она, не отрывая взгляда от простыней. Останавливаюсь и смотрю на бабушку, которая косится на меня. — Просто, чтобы ты знала.
— Знаю, — успокаиваю ее, заталкивая тень сомнения, появившуюся в моем сознании, подальше.
Намного проще спрятаться снова, чем бороться с препятствиями, которые появляются в моей жизни.
— Я уже говорила это, Оливия, — продолжает Нан. Не нравится мне, куда она ведет. — Влюбиться легко. А вот удержать это чувство сложнее. Не думай, что я глупая и верю в идеальные отношения. Я вижу перед собой одурманенного мужчину. И такую же девушку. — Бабушка делает паузу. — И еще яснее я вижу демонов, которых скрывает Миллер Харт.
Дыхание сбивается.
— Также я вижу его отчаяние. У него не выйдет спрятаться от меня. — Нан наблюдает за мной, а я все еще не могу нормально дышать. — Миллер зависит от тебя, моя дорогая. Помоги ему.
Стук в дверь спальни отвлекает, пугая своей внезапностью. Несусь через всю комнату, чтобы открыть. Мое сознание кричит о необходимости побега, отчего я начинаю паниковать. Перед дверью стоит Джордж. Выражение лица недовольное, потому что он пытается не уронить поднос с чаем.
— Оливия, все в порядке?
— Да, — отвечаю я и отхожу, давая ему пройти.
— Она готова принять гостей? У меня чай.
— Отвези меня на танцы, Джордж! — кричит Нан со своего места, отчего посетитель улыбается.
— Полагаю, это да. — Он входит, улыбаясь еще шире, когда видит бабушку, аккуратную и опрятную. — Выглядишь потрясающе, Жозефина.
К моему удивлению, она в ответ не фыркает и не иронизирует.
— Спасибо, Джордж. — Бабушка постукивает по прикроватному столику, как знак поставить поднос, что он делает быстро и осторожно. — Ну-ка, давай посмотрим, насколько хорош твой чай.
— Никто не делает его так, как ты, Жозефина, — отвечает Джордж, в его голосе счастье. Он добавляет сахар в каждую чашку.
Наблюдаю за ними в течение нескольких минут, зависнув в дверном проеме. Улыбаюсь, когда вижу, как Нан хлопает Джорджа по руке, а тот радостно смеется. Он счастлив, что бабушка дома, а она, хоть никогда и не признает, рада, что Джордж рядом с ней, под одной крышей. Смена ролей может привести к тому, что между ними возникнет больше споров, чем обычно.
— Я буду внизу, — предупреждаю, пятясь из комнаты, но никто не отвечает на мое заявление.
Нан продолжает давать Джорджу точные инструкции, пока он пытается приготовить чай по ее стандартам. Напрасно старается. Никто не сможет сделать такой же хороший, как Нан.
Оставляю их, пусть вдвоем наслаждаются своей комедией. Расслабляюсь, потому что теперь не нахожусь под прицелом Нан.
Вскоре я оказываюсь кухне. Вижу Миллера, прислонившегося к столешнице, и Грегори, сидящего на стуле. Оба поворачиваются ко мне. Нахожусь под пристальным наблюдением, мне неловко, однако испытываю облегчение, ведь они хотя бы не поубивали друг друга. Но вскоре и оно исчезает. Ощущаю исходящие от мужчин тревожные флюиды. Быстро понимаю, почему эти двое так встревожены.
Миллер рассказал о моей маме. Все защитные механизмы приходит в действие. Жду, пока кто-то из них первым нарушит молчание. А когда это не происходит, беру ситуацию в свои руки.
И зарываю голову глубже в песок.
— Бабушка в кровати, в порядке, и Джордж с ней. — Направляюсь к раковине и погружаю руки в мыльную воду. — Она выглядит неплохо, но ей нужно соблюдать постельный режим хотя бы неделю. — Я мою и ставлю несколько грязных кружек на слив, а потом ищу еще грязную посуду, чтобы занять руки. — Это будет непросто.
— Оливия? — Миллер подходит ко мне. Закрываю глаза и сдаюсь, продолжая шарить руками в мыльной воде. — Думаю, ты закончила.
Миллер достает мои руки и начинает вытирать их кухонным полотенцем, но я отмахиваюсь и делаю это сама.
— Мне нужно протереть стол. — Бросаю мокрую ткань на столешницу, отчего Грегори смещается назад. Не упускаю из виду настороженный взгляд, который он бросает через мое плечо в сторону Миллера. — Дом должен быть в полном порядке. — Яростно тру деревянную столешницу, убирая грязь, которой нет. — Бабушка расстроится и начнет сама убираться.
Чувствую, как меня хватают за запястья и удерживают.
— Достаточно.
Поднимаю глаза от сшитого на заказ костюма к шее и челюсти. Миллер пристально смотрит на меня своими голубыми глазами. В них мелькает сочувствие. Но оно мне не нужно. Хочу просто жить дальше.