— Будет сделано.
Он практически выламывает дверь ванной и пинком закрывает ее за собой, игнорируя мои условия. Меня ставят на ноги, включается душ. Я раздета, а аппетитные узкие бедра Миллера скрывают только боксеры. Но проходит секунда, и мы оба обнажены.
— Заходи. — Он наклоняет голову вперед, поторапливая.
Меня это не беспокоит. Отчаяние растет, потому что Миллер не притрагивается ко мне. Делаю шаг вперед, встаю под горячие струи воды. Жду.
И жду.
И жду.
Миллер просто смотрит на меня, медленно скользит взглядом по моему мокрому голому телу. Но я не испытываю дискомфорта. Вместо этого пользуюсь возможностью рассмотреть его. Думаю о том, что Миллер с каждым днем становится только идеальнее. Его навязчивые привычки теперь беспокоят меньше. Вероятно, я просто привыкла к его особенностям. Возможно, мы где-то на середине пути. Мы поглощены друг другом все время. А в перерывах пытаемся справиться с проблемами. Но в одном я уверена. Единственное, что остается неоспоримым.
Я до безумия люблю Миллера Харта.
Осматриваю его от кончика носа до идеально сложенных ног. Наконец останавливаюсь на члене. Я могла бы и дальше рассматривать его. Идеальный пресс, сильные плечи… совершенное лицо, губы, глаза, волосы. Я могла бы. Но не делаю этого. Все внимание приковано к самой идеальной части Миллера.
— Земля вызывает Оливию. — Грубый голос противоречит мягкому тону.
Перемещаю взгляд к остальным достоинствам Миллера. Не спешу переходить к ошеломляющей синеве его глаз, которая захватила меня с первой встречи.
— А вот и она.
Улыбаюсь и тянусь к нему.
— Иди ко мне, — говорю с придыханием, а в голосе слышится отчаяние.
Миллер берет меня за руку, на несколько мгновений переплетает наши пальцы. Мы смотрим друг на друга. Он заходит в душевую кабину и толкает меня, не оставляя другого выбора, кроме как отступать назад до тех пор, пока спиной не касаюсь холодной плитки. Миллер возвышается надо мной, пристально глядя в глаза.
Одной рукой он поднимает мои руки и прижимает к стене, а другую опускает к моему бедру, сжимая его. Подчиняюсь безмолвному приказу. Обнимаю его талию ногой, притягивая Миллера ближе. Он раскрывает губы, я повторяю за ним. Он опускается ниже. Так, что мы оказываемся нос к носу.
— Милая, скажи мне, чего ты хочешь. — Миллер опаляет мое лицо горячим дыханием, только еще больше разжигая мое желание.
— Тебя, — произношу я со вздохом и закрываю глаза, когда он целует меня. Миллер берет то, что принадлежит ему.
Глава 18
Нан выглядит хорошо. Но вид ее чопорно и спокойно сидящей за кухонным столом, обхватывающей ладонями чашку с чаем, немного ошеломляет меня. Я не поверила словам Миллера и ожидала увидеть, как бабушка возится на кухне. Нан никогда не выполняла то, что ей говорят.
— Доброе утро, — щебечу я и приземляюсь на стул рядом с ней, тут же наливая себе чай в кружку.
— Я бы на твоем месте не стала, — парирует Нан. Никакого «доброе утро» или «привет» в ответ.
— Не стала что?
— Пить чай. — Она указывает на кружку. — На вкус как моча.
Стучу чайником о чашку и слышу, как Миллер смеется из другого конца кухни. Кошусь на него. Он божественен в костюме-тройке, на этот раз угольно-сером, бледно-голубой рубашке и галстуке в тон. Готовый к работе, он выглядит вкусно. Идеально. Смотрю ему в глаза и улыбаюсь.
— Двадцати четырех каратное золото прямо здесь.
Наливаю себе в кружку то, что, по мнению бабушки, на вкус подобно моче. Миллер прекрасно понимает, но пропускает мимо ушей мой сарказм и садится к нам за стол.
— Вы слишком добры, миссис Тейлор.
— С легким паром, дорогой, — произносит бабушка в ответ.
Я снова бью кружкой о чайник. В этот раз так сильно, что, готова поспорить, фарфор треснул. Широко раскрываю глаза и замечаю озорную улыбку на его лице. Какой распутник!
— Вода была довольно горячей, — произносит Миллер, растягивая слова.
Смотрю на него, еще сильнее распахивая глаза. Я знала. Миллер пытается скрыть улыбку. Эти двое, когда оказываются вместе, становятся просто невыносимыми. Подкалывая друг друга, только больше заводятся. Но в этом проявляется их любовь.
— Тебе стоило позвать Оливию, чтобы она показала, как регулировать температуру.
Теперь мой взор направлен на Нан. Бабушка крутит в руках кружку и кажется такой наивной. Она тоже распутница!
— Я так и сделал, — отвечает Миллер обыденно и повторяет движения Нан с кружкой.
— Я так и знала! — задыхаясь, произносит бабушка. — Дьяволенок!