То ли дело теперь… Нет нужды вставать в 5 утра и ехать откуда-то из области, мёрзнуть на перронах и плакать от бессилия. Возле дома припаркован «Опель», но пользуется она им редко. Пробки выматывают всю душу, ну их. На метро быстрее и привычнее. Можно читать или вздремнуть, если вдруг удалось присесть…
Катя вошла в вагон и устроилась в уголке, попутно доставая наушники.
А вот музыка с ней осталась та же. Это, пожалуй, то немного, что объединяло ту её прежнюю с ней сегодняшней.
…Моё море, пожалуйста, не выкини меня на берег
Во время очередной бури твоих истерик…
Она опять вспомнила ту ссору, которая стала для них последней. Ей не хотелось идти домой. И это в свой-то день рождения!.. Он то ли и правда забыл об этой дате, то ли делал вид, желая её за что-то наказать. Рабочий день подошёл к концу, а Матвей так и не позвонил ей. Да даже короткого «поздравляю!» не написал. Она чувствовала, что будет ссора, и отчаянно тянула время. Кто-то из коллег предложил сходить в бар, и она согласилась. Потом, кажется, был ещё один бар, а потом вся эта разномастная толпа провожала её до последней электрички, пугая немногочисленных прохожих. Она смеялась, утирая слёзы, вжималась в сиденье, но не могла предотвратить то, что сейчас должно было случиться. Стоило ей переступить порог дома, её охватил привычный кошмар, из которого она тогда не видела выхода. Это потом оказалось, что выйти легко – достаточно просто закрыть за собой дверь с противоположной стороны. Но иногда нужно опуститься на дно, чтобы найти в себе силы всплыть…
Музыка в наушниках уютно обволакивала и успокаивала. Все тревоги дня стали казаться не такими уж важными. Совещание, на котором шеф лютовал и отчитал всех за срыв сроков, переговоры с турками, которые так и не принесли никаких результатов… Катя всё ещё чувствовала, что ей не хватает опыта в таких делах, но шеф ничего и слышать не хотел.
– Не боги горшки обжигают, знаешь ли. Провалишь парочку сделок, а потом научишься. Я в тебе вижу хватку и потенциал. А если начну с тобой сюсюкаться, ничего путного не выйдет. Учись, Катерин. Ты боец, – он отечески хлопал её по плечу и выставлял за дверь всякий раз, когда она пробовала давить на жалость. В душе Катя знала, что ей повезло с таким начальником. Во многом благодаря ему она выжила.
Тогда, оставшись одна, она не знала куда идти. Переночевала у подруги, чьи соседки косо посмотрели на них обеих. А с утра, едва все разошлись на работу, принялась искать новое жильё. Катя не любила обременять других, а потому хотела как можно скорее обрести свой угол. На тот момент они с Матвеем уже несколько месяцев пытались переехать поближе к работе, но никто не хотел рассматривать семью без штампа в паспорте, да ещё и с котом. Каково же было её удивление, когда она практически мгновенно нашла пару прекрасных вариантов, вечером предстояло лично их посмотреть и сделать выбор. Катя налила себе крепкого кофе и принялась искать подработку. Ей и прежде не хватало денег, аренда квартиры стоила немало. Теперь же ей предстояло справляться в одиночку. Всего несколькими часами спустя она уже переводила тестовое задание для какой-то компании. Так все и закрутилось: день через день она работала на прежнем месте, а вечерами переводила и писала деловые письма. Спустя пару недель ей предложили место в штате, гораздо большие деньги и корпоративные привилегии. Жизнь уже не текла, неторопливо и предсказуемо, как вода в мелкой речушке, а набирала обороты, увлекая её за собой. Мыслям о Матвее почти не оставалось места. Но она всё же иногда вспоминала о нём, нет смысла лукавить. Вся эта история продолжала беспокоить и бередить душу.
Да, за последние пару лет всё круто поменялось. Изменилась и она сама. Из забитого робкого цыплёнка в выцветших клетчатых брючках и старенькой блузочке она превратилась в стильную молодую женщину, вслед которой оборачивались и восемнадцатилетние парни, и мужчины с проседью. Выгодно быть миниатюрной, теперь она по-настоящему это оценила: не важно тридцать тебе или всё те же двадцать три, ты всегда смотришься хрупкой девчушкой…