— Помнишь, я тебе говорила о том, что мы собираемся расти? — Дана испытующе посмотрела на Глеба. — Ну, то есть фирма будет расширяться?
— Да, что-то такое говорила. — Тот морщил лоб, искренне пытаясь перестроиться с дел сердечных на дела бизнеса.
— Так вот Горянский предложил мне возглавить филиал в Питере. А его предложение все равно что неумолимый рок.
— Погоди-погоди, — помотал головой Глеб и взял Дану за руки, крепко сжав пальцы. — Ты что, хочешь сказать, что будешь мотаться из Москвы в Питер и обратно?
Они остановились возле закрытой на ремонт детской площадки. По бульвару прогуливалось множество людей, но здесь, в стороне от главной аллеи, они были одни.
— На какое-то время мне вообще придется переселиться в Питер: дел будет невпроворот. — Вероятно, она сдерживала слезы, потому что голос у нее сделался необычайно низким, грудным и странно незнакомым.
— Но почему именно ты? — спросил Глеб, растерявшись.
К таким переменам он точно не был готов. Его голова сейчас напоминала голубятню, в которую ворвался кот, — мысли метались и бились, словно всполошенные сизари.
— Ну… Потому что больше некому. У Пашки семья — жена, ребенок, и у Сережки жена. Обе они работают. А меня вроде как ничто не привязывает к одному месту…
— А как же я? — Глеб взял девушку за плечи и притянул поближе к себе. — Разве я тебя не привязываю?
Волнение нарастало, как гул приближающегося вертолета. Дана подняла на Глеба несчастные глаза, и тот сразу же понял, что вот он — момент истины. Именно сейчас, именно в эту самую секунду нужно делать предложение. Привычным движением он сунул руку в карман пиджака. Странно, но никакого особого волнения он не чувствовал. А чувствовал только восторг от того, что все складывается совершенно идеально, так, как он и мечтать не мог.
Дана горестно потерлась щекой о его плечо:
— Для начальства неофициальные отношения значат не больше, чем пыль на дороге.
— Ну… Тогда знаешь что? — Глеб не мог не наслаждаться красотой ситуации. — Тогда давай поскорее сделаем их официальными.
Словно фокусник он извлек коробочку на свет божий и открыл ее, глядя на Дану с внимательной серьезностью. Нужная фраза выскочила из него сама собой. Наверное, не зря он столько репетировал.
— Дана, ты согласна выйти за меня замуж?
Она очень смешно ойкнула и прижала руки к груди. Уставилась на кольцо, широко распахнув глаза. Белки голубоватые, ресницы длинные, живые, без всякой косметики. Глеб подумал, что на свадьбе все мужики будут ему отчаянно завидовать.
— Конечно, согласна, — шепотом ответила Дана и подставила палец, на который Глеб с улыбкой надел кольцо. Тихо пискнув, новоиспеченная невеста бросилась ему на шею.
Он крепко прижал ее к себе и заулыбался, чувствуя, как за плечами разворачиваются крылья. Он, черт побери, молодец. Не упустил момент и все сделал вовремя. Решил — и сделал. Разве плохо, что его дальнейшую жизнь можно предсказать с точностью до марки семейного автомобиля и названия колледжа, в который они отдадут своего первенца? В стабильности есть своя респектабельность, если угодно, некий шик, и разве не к этому он всю жизнь стремился?
Вырвавшись из его объятий, сияющая Дана вскинула голову:
— Глеб, поедем к нам, скажем маме с папой! Пожалуйста, поедем! Они так обрадуются! Они тебя очень любят.
«Не уверен, что любят, но все же относятся хорошо, — мысленно поправил ее Глеб. — И почему бы им действительно не обрадоваться?»
Они и обрадовались! Антонина Петровна, маленькая, но сильная, пахнущая кремами и лосьонами, в которых она день и ночь купала свое тело, прижала Глеба к груди. Растроганный Леонид Иннокентьевич, длинный, как аист, снял очки и, качая головой, принялся усердно протирать стекла, приговаривая:
— Поздравляю вас, дети мои! Поздравляю! Это так неожиданно… И так хорошо!
— Что хорошо, то хорошо, — соглашалась с ним Антонина Петровна. — Просто прекрасно!
Она молниеносно накрыла на стол, взмахнув скатертью и подняв в воздух пылинки, которые ускользнули от мощного пылесоса. Словно по волшебству появились шампанское в ведерке, натертые до скрипа бокалы и домашние пирожные с кокосовым кремом.
— Ну-с, за вас, молодежь! — провозгласил Леонид Иннокентьевич и высоко поднял свой бокал. — За ваше счастье!
Глеб никогда в жизни не встречал человека более обманчивой внешности. Иннокентий Горюнов, влиятельный бизнесмен и политик, выглядел как профессор-неудачник, подрабатывающий написанием левых дипломов. И только когда он снимал очки, становилось ясно, что некоторых аистов можно смело причислить к отряду хищных птиц.