Родители Кальвина были археологами в самом печальном смысле этого слова. Они не могли и месяца прожить без тайн. Много лет назад они приехали на край мира – в пустыню Мар – в надежде раскрыть загадку падения цивилизации Мар-Цесаванны. Они считали, что землетрясение могло быть спровоцировано искусственным способом и искали подтверждением своим идеям, месяцами пропадая на раскопках. С пяти лет Кальвин научился жить один. Сначала он ходил в школу при монастыре Хасвана́. Там он сдружился с учениками и монахинями. Кальвин был смышленым мальчиком с пытливым умом и тягой к истории. Его научили грамоте, поведали о науках. Учили и богословию. Впрочем, мальчик задавал слишком много неуместных вопросов и к двенадцати годам стал настоящей занозой. Когда бата́й попытался научить мальчика послушанию, Кальвин сбежал из школы.
От родителей не было вестей уже пару месяцев. Кальвин немного волновался за них, и, тем не менее, чувствовал, что с мамой и папой всё в порядке. Они и раньше писали редко, порой, месяцами пропадая в песках Мар, но парень с пониманием относился к этому. Передать письмо могли лишь местные бедуины, которые доставляли на раскопки припасы.
Около десяти пришла сестра Сэвви и принесла ему скудный монастырский завтрак: три ломтика хлеба с безвкусным маслом, пшенная каша и верблюжье молоко в кувшине.
-- Опять вчерашний завтрак? – Кальвин покачал головой, усаживаясь за стол.
-- Не ёрничай, Кальвин. Это невежественно, - спокойно ответила Сэвви. Она села за стол напротив него, сложила руки и помолилась с закрытыми глазами. Иногда она принуждала делать то же самое Кальвина, но не сегодня.
Пока сестра молилась, он пристально смотрел на неё. Сестра Сэвви была молода и симпатична, и Кальвин, порой, задумывался, что она вполне могла ещё выйти замуж за красивого и богатого купца. Но дав обет Отрешения, женщины избирают другой путь. Лицо землистого цвета, измождённое постоянными постами, бесстрастно читало молитву одними губами во славу Матери песков.
Серый, как всегда чистый и разглаженный балахон, был узковат в плечах и груди. При всей кажущейся обыкновенности, Кальвин на интуитивном уровне ощущал чуждость, будто вместо сестры Сэвви пришла какая-то другая сестра, как две капли похожая на неё.
После молитвы, она подала парню деревянную ложку.
-- Кальвин, - её голос был тихим и робким, - я обещала твоим родителям, что буду приглядывать за тобой. И эти полгода я честно исполняла свой долг.
-- Что случилось? – Кальвин отложил ложку в сторону.
-- Батай[1] назначил меня эванхой[2]. Я должна следить за порядком в монастыре, организовать сестёр. Боюсь, у меня не будет времени посещать тебя, - она принялась расправлять и без того ровные манжеты рясы. – Не беспокойся, я пришлю себе на замену одну из послушниц.
-- Но… сестра Сэвви… а как же наши животрепещущие споры на тему веры? Да и не только на тему веры. Вы ведь всегда понимали меня лучше, чем кто-либо в монастыре. Я тут умру со скуки в четырёх стенах!
-- Не умрёшь, Кальвин, - она улыбнулась одними уголками рта. – Я обещаю, что найду себе достойную замену.
Кальвин резко подскочил со стула и подошёл к ней. Он пытался подобрать слова, уговорить её отказаться от должности, не оставлять его одного, ведь у него не так много друзей. Но внутренний голос совести подсказал ему, что он не вправе так поступать.
Понимая, что пауза затягивается и сестра Сэвви смотрит на его нерешительность, Кальвин опустился на одно колено и взял её за руку. Она пыталась избежать прикосновения. Это было против правил – противоположный пол не должен дотрагиваться до монахинь, но Кальвин чувствовал непоколебимое желание выговориться. Её руки были тёплыми и пахли свежим хлебом.
-- Простите, сестра, что дотронулся до вас, но я… должен… Я должен сказать, что благодарен за всё, что вы сделали для меня. Когда меня привели в храм, я не умел ни читать, ни писать. Мне с трудом давалось обучение, но вы взялись за меня и теперь… благодаря вам, я могу… И потом, после моего побега… От меня отвернулись даже Шиггел и Эхора, но только не вы.
Она тяжело вздохнула и улыбнулась одними глазами.
-- Кальвин, Кальвин. Какой же ты ребёнок.
-- Вы станете прекрасной эванхой, сестра. Я уверен в этом.
Он хотел отнять руки от её теплых ладоней, но теперь уже она его не отпустила.