В дверях, между конвоирами, высветилось бледное лицо секретарши.
— Так ведь…
— Уволю к хренам! — рявкнул полковник. — Всем марш отсюда! А вы двое останьтесь.
Он окинул меня и капитана взглядом, и мы остались. Когда дверь за остальными тихонько закрылась, полковник устало упал в кресло, закрыл лицо руками, посидел так немного, затем поднял на меня глаза и виновато пояснил:
— Извините, у нас тут бардак, как и везде в стране. Как я понимаю, вы журналистка, эксперимент проводите? Дело хорошее. Из какой газеты?
Пока я, удивленная таким поворотом событий, придумывала, что ляпнуть в ответ, капитан хмуро бросил:
— Она не журналистка, товарищ полковник. Она — убийца.
— А вы помолчите, капитан, вас не спрашивают! — грозно вскинулся тот, и вдруг до него дошло. — Что ты сказал, Коломчук: убийца?!
— А вы думали, — злорадно оскалился тот и, вытащив из кармана листок, затараторил: — Самая что ни на есть! Вот рапорт на нее. Прикончила какого-то типа из пистолета, наши ребята патрульные как раз мимо проезжали, услышали выстрелы и, рискуя жизнью, взяли ее тепленькую, с пушкой в руках, рядом с трупом. Мало того, стала оказывать сопротивление при задержании, чуть не прикончила одного из наших, но ее все-таки заковали в наручники и доставили сюда. А здесь она вообще учинила беспредел, товарищ полковник: во время препровождения в камеру зверски напала на двоих конвоируемых, выбила Федоренко два зуба, Шилкину сломала челюсть и сбежала сюда, видимо, рассчитывая убить и вас, Николай Евгеньевич.
— Так-так, — задумчиво проговорил начальник, постукивая указательным пальцем по столу, — эти журналисты совсем обнаглели.
— Не то слово, — поддакнул капитан и окинул меня ненавидящим взглядом. — Хуже бандитов стали.
— А зачем она нацепила на себя наручники? — спросил полковник.
— В каком смысле? — не понял капитан.
— Ну, не в наручниках же она избивала охрану, — пояснил тот свою здравую мысль. — А ко мне уже в наручниках пришла.
— Да? — Капитан снял фуражку и почесал в затылке. — А действительно, странно. Хотя нет, постойте, по-моему, она уже была в наручниках — я сам видел, когда она спрашивала, как к вам пройти…
— Что-что она у тебя спрашивала? — подозрительно сдвинул брови начальник.
— Где ваш кабинет находится, — охотно пояснил тот. — Я ей и рассказал.
— Постой, так это что ж получается? Ты сам ее ко мне направил?! — округлил глаза полковник. — Вы что, сбрендили все сегодня? Арестованная, в наручниках, покалечив охрану, спокойно разгуливает по отделению, а дежурный, ни ухом ни рылом, объясняет ей, как пройти к начальству?! Да ведь это самый натуральный дурдом! — Он с силой ударил по столу мясистым кулаком.
Капитан сконфузился, отвел глаза, опустил голову и пробормотал:
— Виноват, товарищ полковник, ошибочка вышла…
— Заткнись!
— Простите, что вмешиваюсь, — вклинилась я робко, уже совсем не понимая, что здесь происходит, — но насчет дурдома вы очень верно подметили, Николай Евгеньевич.
— А вас вообще не спрашивают, товарищ журналистка, — строго сказал полковник. — Сейчас позвоню вашему главному редактору, и он выкинет вас с работы к ядрене фене. Думаете, раз свобода слова, так все позволено? Ошибаетесь, дорогуша. На вас тоже управа найдется…
— Вы позволите мне все объяснить? — Я покосилась на капитана.
— А сможете? — недоверчиво спросил полковник.
— Попытаюсь, — улыбнулась я. — Дело в том, что я никого не убивала, это раз. Во-вторых, ваши люди даже не удосужились спросить мою фамилию, не то что выяснить обстоятельства моего появления на месте убийства. В-третьих, была нарушена процедура задержания, то есть меня сначала избили ни за что, а потом почему-то сразу потащили в камеру вместо того, чтобы дать возможность связаться с моим адвокатом или родственниками, как положено по закону. В-четвертых, большинство ваших сотрудников или гнусные лжецы и мародеры, или грязные извращенцы…
— А за это вы ответите по всей строгости, — быстро вставил капитан.
— Помолчи, — поморщился полковник, держась рукой за голову, — без тебя тошно. Ты уже выяснил, что там с этим убийством?
— Никак нет — некогда было. Только вот рапорт успел получить от патрульных.
— А кто ведет дело?
— Старший оперуполномоченный лейтенант Рябой. Но он сейчас в магазине на бульваре — там вора поймали.
— Но убийство и в самом деле было?
— Конечно, — он ткнул пальцем в лист, — здесь все черным по белому…