— Естественно, торопится. Имей я на руках такое, тоже бы спешил. И все-таки, Ваня, ты меня очень огорчил. Иди вниз, там кабинет помощника, Виктор его зовут, объясни ему все, что нужно. Да не перепутай ничего, Толстяк…
Колесников поднялся и, сопя, удалился.
— Ну что, Ярый, кончилась малина, а? — снова заговорил Трубин. — Не на ту карту поставил, голуба, не на ту.
— Да я уж и сам все понял, — испуганно пролепетал урка. — Но ведь выбора особого не было.
— Раньше не было — скоро может появиться, — усмехнулся Трубин. — Хочешь на меня работать? У тебя опыт есть, голова вроде тоже. Пригодишься…
— Да я с удовольствием! — обрадовался Ярый. — Только прикажи, Петро, что хочешь сделаю.
— Сделаешь, куда денешься, — жестко проговорил Трубин. — Как только пленки будут у меня, уберешь этого жирного ублюдка.
— Ваню-то? — без малейшего удивления переспросил урка. — Легко. Тело уничтожить?
— Да, чтобы и запаха его смердящего на этой земле не осталось. А потом я посмотрю, как с тобой быть. Если будешь служить верой и правдой — оставлю, нет — уберу. Ну, ты сам все понимаешь.
— Конечно, хозяин. Но я буду служить, не сомневайтесь.
— А с этими пленочками я генерала в один миг со света сживу. Он у меня и дня на службе не останется, а без своих погон и должности ему в организации места нет. Правильно говорю?
— Это точно! — радостно подтвердил Ярый. — Хозяин должен быть один — это ж ясно как день.
— А ты и вправду башковитый, — подобрел Трубин. — Мне такие нужны. Кстати, та девчонка, что со мной на даче была, ее уже никак найти нельзя? — В его голосе вдруг послышались грустные нотки.
— Теперь уже нет. Лысун с архивом сгинул, а их адреса знал лишь он один. Что, приглянулась девка?
— Есть немного. Зацепила она меня, стерва. Ладно, забудем. Разбирайся быстрее с Толстяком и приходи. После смерти Завряжного много незавершенных дел осталось, так что работы на всех хватит. Скоро я один займу его место и буду властвовать не хуже, чем он. Не то что Москву — всю Россию к рукам приберу…
Послышались шаги, вернулся Ван Ваныч. Сел, тяжело отдуваясь после подъема по лестнице, и просипел:
— Все, сообщение ушло. Теперь нужно ждать.
— Только не здесь, Ваня, — строго проговорил Трубин. — Он на тебя выходил, значит, езжай домой и там жди. Загляни на всякий случай в почтовый ящик — вдруг там уже ответ лежит. У тебя, кстати, какая квартира, а то я подзабыл?
— Сорок восьмая. В гости собираешься?
— А что, не пустишь? — Трубин усмехнулся.
— Конечно, пущу, какой разговор.
— Ну вот и договорились. Отправляйтесь.
— А деньги?
Трубин тяжело вздохнул и удалился, ничего не сказав. Через пару минут вернулся.
— Держи, здесь ровно триста тысяч. За каждую копейку головой отвечаешь.
— Да не волнуйся, Петро. Если тот Худой свои обещания выполнит, то я уж не подкачаю.
— И не вздумай с ним играть, а то еще испугается и в Останкино побежит.
— Что ж я, совсем без мозгов, что ли? — обиделся толстяк. — Мне еще жить хочется. Правильно, Ярый?
— А кому не хочется, — хмыкнул тот.
— Вот и я о том же. Так что, все сделаю, Петро, в лучшем виде. Все, мы отчаливаем. Кассету себе оставишь?
— А тебе она зачем? Порнухи не насмотрелся? Или меня шантажировать собрался?
— Да нет, я просто спросил, — стушевался Ван Ваныч.
— Смотри мне. Ладно, ступайте с Богом…
Глава 13
Пока я на бешеной скорости, чтобы опередить «Сааб», гнала джип в Москву, босс писал на листке из блокнота записку для Толстяка. Идея подбросить ее в почтовый ящик понравилась нам обоим, и мы решили ею воспользоваться — грех отказываться от бесплатного «угощения». Уже на подъезде к Кутузовскому, Родион закончил писать и зачитал мне вслух то, что получилось:
— «Толстяк. Завтра ровно в четыре утра один спуститесь во двор вместе с деньгами и сядете в такси, которое будет вас там ждать. Вас отвезут за пленками. Человек за рулем — постороннее лицо, он ничего не знает, кроме места, куда ему нужно вас привезти. Если вздумаете шутить — пеняйте на себя. Сделка, с моей стороны, будет честной. Мне нужны только деньги. ЧЕТЫРЕСТА ТЫСЯЧ ДОЛЛАРОВ. Худой».
— Четыреста тысяч?! — Я чуть не задохнулась. — Но помилуйте, босс, куда вам столько?
— А почему бы и нет? — обиженно проворчал он. — Толстяку его полтинник все равно уже не понадобится, Ярому, я уверен, — тоже, так что зачем добру пропадать. Пусть уж все до кучи и несут. Нам ведь лишние деньги не помешают.