Глава 4. А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!
Одна из стен коридора, по которому я шла, была сделана из прозрачного стекла. Сквозь оное я увидела зал, где кипела обычная офисная работа — за компами пахали сотрудники «ИNФЕRNО», отделенные друг от друга невысокими перегородками.
Скорее всего, это был отдел планирования, поскольку стены зала были увешаны всякой шнягой, посвященной тендерам, расчетам стоимости того или иного проекта, а также аналитическими таблицами и графиками.
На одной из таких таблиц озаглавленной «Согласование разработки рабочей документации для зарубежных партнеров и дочерних кампаний и осуществление контроля их соблюдения», чья-то шаловливая рука написала зеленым маркером: «Федька, чертяка! Где варшавский филиал, чучело?!».
Любопытство, говорят, сгубило кошку. Но каждая женщина — кошка, если она, конечно, не сука.
Вот и я как самая настоящая из женщин не могла не полюбопытствовать, а чем там занимаются на своих рабочих местах загадочные обитатели таинственного «ИNФЕRNО».
Стараясь, чтобы меня не заметили, я зашла в зал и стала рассматривать сотрудников, пытаясь заметить у них какие-либо людоедские наклонности. Однако сотрудники внимания на меня не обращали и перегрызать мою глотку не спешили.
Я принюхалась. Пахло тем же дерьмом, как и от вахтера с Мымрой.
«Ну и что?! — подумала я. — Если от братвы несет не «Шанелью», то это вовсе не значит, что народ повыкапывался из могил».
Вдруг сотрудники встали, сняли очки, положили их в карманы, достали из ящиков рабочих столов комплекты одноразовой посуды с едальными принадлежностями и направились быстрым шагом в закуток, отделенный от рабочего сектора зала мрачной темно-фиолетовой перегородкой.
«Может, зря себя насчет ходячих трупешников накручиваю? — засомневалась я, глядя вслед сотрудникам с некоторым недоумением. — Зомби тупы и должны еле шевелиться. А эти — шустрые. Не, это не ожившие мертвецы, те едва ноги волочат, выбравшись из могил».
Впрочем, мозг зомби, по идее, должен быть более пластичен, чем у людей, поскольку те стоят на более низкой степени эволюции, нежели зомби (и кто его знает, не станут ли зомби ее венцом?).
К тому же у живых мертвецов порушена генетика. И, по идее, любые физиологические изменения в извилинах вполне способны с помощью высокоскоростных направленных мутаций перетечь в анатомические.
А там останется один шаг до создания третьего, пятого и даже десятого полушария в одной отдельной взятой протухшей башке.
И не надо так укоризненно качать головами, сестрицы, в знак интеллектуального превосходства и сомнения в моих артхаусных гипотезах.
К слову сказать, мои британские коллеги уже давно все доказали (и даже показали по телеку), не поняв, правда, что именно.
Очень забавный эксперимент они провели. Потом нечто подобное уже все остальные подхватили, но мои коллеги были первыми и их живодерские опыты над живыми лондонским таксистами так и остались классикой нейрофизиологического жанра.
Эксперимент моих британских коллег доказал, что одной лишь силой мысли или, как говорят йоги, «сосредоточением ума в точке приложения идеи», мозг может круто измениться.
На томографе просветили черепа живых лондонских таксистов. И вот вам сюрприз: гиппокамп (участок мозгов, присматривающий за пространственной памятью) у этой части человечества оказался развит лучше, чем даже у нобелевских лауреатов.
Более того, оказалось, что и нейронов в гиппокампе таксиста намного больше, нежели у любого представителя Палаты лордов.
Поначалу все подумали, что в нобелевские лауреаты и Палату лордов набирают исключительно выживших из ума придурков. Однако чуть позже выяснилось, дело тут в работе таксистов — их мозги растут из-за нее бешеными темпами.
Нет, конечно, околонаучная гопота быстро придумала отмазку: мол, именно раздутый гиппокамп влечет пиплов в таксисты. Однако отмазка не прокатила.
Статистика показала, что таксистами становятся вовсе не гении пространственных пертурбаций, а обычное быдло, которое только через пять-шесть лет плутания по лондонским трущобам начинают хоть чуток врубаться, куда можно ехать, а где сожгут тачку вместе с пассажирами.
Между прочим, после лондонских таксистов ученая братия переключилась на более ценных лабораторных животных — обезьян.
Им прилепили электроды к черепушкам, чтобы понять, как нейронные массы в мозгах реагируют на постоянное интеллектуальное усилие.
Оказалось, участки коры мозга, задействованные упражнениями, не хило так увеличилась. И для этого не понадобилось тысячелетий эволюции. Хватило нескольких месяцев!
У людей этот процесс происходит аналогичным образом и гораздо быстрее и масштабнее. Если им капать на мозги интенсивно, то мозги поменяются так, что и обратно не поставишь при всем желании.
Прикиньте, сестрицы, каков эффект от умственной деятельности был бы у людей, если бы они с детства упражняли мозг полезными упражнениями? А у зомби? То-то же. Так что больше не качайте головами, а используйте их для развития ума, пока вас не опередили в этом понаехавшие с югов зомби.
«Тут, в «ИNФЕRNО», вероятно, просто какой-то синдром — ну вроде сорок седьмой хромосомы, как у даунов, — размышляла я. — Ведь могло так получиться, что в эту компанию специально понабрали людей с дефектами речи и глазными болезнями… На какие шиши набирали? Так ведь может, какой-нибудь спонсор подкинул бабла на тот проект. А потом оный стал самоокупаемым и даже дает нехилую прибыль».
На цыпочках я подошла к малиновой перегородке, из-за которой раздавались странные звуки, заставившие меня снова насторожится.
«Почему спонсор подкинул им бабла? — продолжила я рассуждать. — А потому, что всем этим сам переболел когда-то и шибко настрадался. Вот после и решил, разбогатев, помочь таким же бедолагам, как он. Собрал их сюда со всей России. И дал им работу… М-да, версия, конечно, так себе. Но другой-то покамест ни фига нет».
Более-менее успокоивши себя, я заглянула за ширму и там — о, ужас, ужас, ужас! — увидела, как сотрудники «ИNФЕRNО» с жутким и отвратительным аппетитом едят собачьи консервы. Прямо из банок! Руками!!!
«Пора смываться, Ника! — крикнул мне инстинкт самосохранения. — Только уходи по-тихому, чтоб эти твари не засекли. Иначе схарчат и косточек не оставят».
Я, стараясь ступать как можно тише, медленно сделала несколько шагов назад. Еще пара шагов — и я без потерь для имиджа покину опасную зону, оставшись целой и невредимой.
Но внезапно засигналил о входящем вызове мой мобильник из кармана. Падла! Жаль, раньше не убила об стол этого предателя!
И — о, ужас-ужас-ужас! — все услышали его веселенький рингтон — мелодия песни «Жил-был у бабушки серенький козлик» из «Пиратов Карибского моря».
«Ты попала! — сообщила я себе. — Коси под валенка и постарайся запудрить им мозги».
Сотрудники обернулись и глянули на меня.
А я… я, мои дорогие сестрицы, оцепенела от ужаса, ибо увидала, что у этих существ, беспечно принимаемых мной до сей секунды за людей, — совершенно черные глаза! Ни зрачков, ни белков! Словно пустые глазницы этих существ залили гудроном.
— О, мой га-а-а-д! — с трудом выдавила я вместо того, чтобы обрушить на оппонентов ураганы и смерчи всякой словесной пурги.
Меня будто жидким азотом обдало — обожгло и заморозило одновременно. Все ощущение на миг исчезли. Только почувствовала, как непроизвольно дергается глаз. Но определить, какой — левый или правый, — так и не смогла.
Время вдруг потеряло свою прежнюю скорость. Я видела, словно в замедленном кино, как медленно открывается рот у ближайшего ко мне существа, решившего мне что-то сказать, и столь же медленно делают шаг в мою сторону двое других существ.
— А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а! — завопила я, осознав, что по собственной воле влезла в логово кровожадных зомби, и бросилась бежать.