— Что именно?
— Вся суматоха. Где я, там всегда суматоха…
— Что ж, на свете ее до чертиков. Там, где есть хоть кто-нибудь, там обязательно суматоха. А вам лезут в голову шалые мысли. Вчера вы перепугались, что на вас собираются повесить убийство, хотя никто даже и намека на это не сделал. Не заблуждаетесь ли вы опять?
— Вовсе нет! — голос ее был мрачен. — Вспомните про похищение дизайнов. Меня невозможно с ней связать — так нет же, они связали! А теперь вдруг все разъясняется: конечно же я ни при чем. Казалось бы, кончено, я чиста — и что же? Тут же Вейна обвиняют в убийстве. На очереди…
— Мне казалось, вы не знаете, за что его взяли.
— Ну, не знаю. Но посудите сами: он был тогда со мной. — Она соскользнула со стола, распрямилась. — Вот что: я уверена… Я должна повидать Дороти Кейс.
— Она занята, у нее посетитель.
— Знаю. Но он мог уйти.
— Некто Дональдсон — никак не пойму, что он за птица. У меня подозрение, что Дороти затевает небольшую сыскную операцию на свой страх и риск. Может, случайно знаете, этот Дональдсон не детектив?
— Знаю: не детектив. Он адвокат, друг мистера Кейса. Я видела его здесь несколько раз. А вы…
Нас прервали: в дверях появился человек, знакомый мне уже десятилетиями.
— Мы заняты, — сообщил я ему категорично.
Мне давно следовало бросить свои шуточки по адресу сержанта Пэрли Стеббинса: они ведь всегда рикошетом ударяли по мне самому.
— Значит, ты тут, — проницательно заметил он.
— Да-с… Мисс Руни, знакомьтесь: сержант…
— О, мы с ним уже встречались.
— Ага, встречались, — согласился Пэрли. — А я вас искал, мисс Руни.
— О, Боже, опять вопросы?!
— Все те же. Исключительно ради контроля. Вы, помните, подписали такое показание, что во вторник утром находились в лошадиной академии с Саффордом от пяти сорока пяти до семи тридцати, причем все это время — вместе.
— Конечно, помню!
— Нет ли у вас планов изменить эти показания?
— Разумеется, нет! Зачем?
— Как же вы тогда объясните следующий факт: вас видели в парке верхом именно в данный промежуток времени, а Саффорд на другой лошади вам сопутствовал, причем Саффорд это признает?
— Сосчитайте до десяти, прежде чем отвечать, — выпалил я. — А еще лучше — до сот…
— Заткнись! — рыкнул Пэрли. — Как вы объясните это, мисс Руни?
Одри вновь покинула свой насест, встав лицом к лицу со своим преследователем.
— Может быть, у кого-то подвели глаза? — предположила она. — Тех, кто утверждает, что видел нас?
— О'кей, — Пэрли выудил из кармана бумаженцию и развернул ее. — Мы всегда держимся начеку в тех делах, куда твой жирный шеф успел сунуть нос. — Он предъявил бумагу Одри. — Это ордер на ваш арест в качестве свидетеля. Ваш друг Саффорд пожелал прочитать свой от начала до конца. А вы?
Она проигнорировала его великодушное предложение.
— Что это значит? — вопросила она.
— Это значит, что вам придется последовать за мной в нижнюю часть города.
— Это значит также… — вмешался я.
— Заткнись! — Пэрли шагнул вперед. Рука его потянулась к ее локтю, но промахнулась, ибо Одри рванула прочь. Он последовал за ней по пятам. Наконец, она решила, что обрела способ повидать своего Вейна.
Я покачал головой, имея в виду общее положение вещей, а не какой-нибудь конкретный факт. Потянулся к телефону, попросил город и вновь набрал номер.
Послышался голос Вулфа.
— Где же Орри? — спросил я. — Почивает на моей кровати?
— А ты где? — поинтересовался Вулф.
— По-прежнему в конторе Кейса. Тут все то же самое, но большими порциями. Еще двоих забрали.
— Кого и куда?
— Клиентов. Туда. Наши акции катастрофически падают…
— Кого конкретно и почему?
— Вейна Саффорда и Одри Руни, — и я рассказал ему обо всем, что происходило, не обеспокоившись сообщить о приходе Одри еще до окончания нашей прошлой телефонной беседы. Потом я добавил: — Стало быть, четверых из пяти упекли, включая Талботта. На свободе в нашем распоряжении только единичка — Дороти Кейс, и меня не удивит, если она последует за прочими, во всяком случае выражение ее лица, когда она услыхала, кто… Минуточку! — Меня прервало появление очередного посетителя. Это была Дороти Кейс. Я бросил в трубку: — Перезвоню! — После чего отодвинул телефон и встал с кресла.
Дороти подошла ко мне. Она все еще выглядела по-человечески, даже больше, чем обычно. Былой задор — или задир — с нее слетел, цветовая гамма кожного покрова, того, что на виду, свелась к водянисто-серому колеру, а из глаз смотрела тревога.
— Ушел мистер Дональдсон? — спросил я.