Ну, а нынешнее сборище обладало еще и специфической сенсационностью. В прошлый вторник был убит Зигмунд Кейс, выдающийся дизайнер современности. Я прочитал об этом в газетах и услышал в частных беседах от своего друга и врага сержанта Пэрли Стеббинса из отдела по расследованию тяжких преступлений.
Под профессиональным углом зрения история эта казалась полным абсурдом.
У Кейса была привычка: пять раз в неделю он в шесть тридцать утра отправлялся на прогулку по парку - причем наинелепейшую: мало ему было для этой цели двух ног, так нет же, он предпочитал четыре. Эти четыре ноги, под общим названием Казанова, имели в его лице владельца, а пристанище - в Академии верховой езды Стиллвелла, на Девяносто восьмой улице, к западу от парка.
В этот вторник он, как обычно, ровно в шесть тридцать взгромоздился на Казанову и отправился на прогулку. Через сорок минут, в семь десять, его видел полицейский из конного патруля посреди парка, в районе Шестьдесят шестой улицы. Приблизительно там ему и надлежало быть согласно обычному графику. Через двадцать пять минут, в семь тридцать пять Казанова вынырнул из парка с пустым седлом и прогарцевал к Академии.
Естественно, сей факт породил любопытство, которое и было удовлетворено через три часа, когда парковый полицейский наткнулся на тело Кейса среди кустарника, ярдах в двадцати от глухой тропинки. Девяносто восьмой улицы. Позже из его груди выудили револьверную пулю 38-го калибра. Полиция заключила - судя по следам, что, вышибленный выстрелом из седла, он прополз вверх по склону, туда, где пролегала мощеная дорожка для пешеходов, но силы оставили его.
Наездник, застреленный прямо в седле, чуть ли не у подножия Эмпайр Стейт Билдинг, - газеты этот факт проглотили как самый что ни на есть естественный. Оружия не нашли, и свидетели - те, что наблюдали зрелище из-за кустиков, пока помалкивают.
Городские власти вынуждены были начинать с другого конца - поисками мотивов и возможностей. За истекшую неделю множество имен выплыло на поверхность и множество людей получило официальные приглашения; в результате луч подозрения задержался на шести точках. Самая соль сцены в конторе: здесь находились сейчас пять пунктов сего списка, причем, по-видимому, каждый жаждал, чтобы Вулф уберег его от этого слепящего прожектора, нацелив внимание на шестую точку, на отсутствующего...
- Позвольте высказаться мне, - предложил Фрэнк Бродайк нарочито благородным баритоном. - Мистер Поул обрисовал ситуацию неточно. Суть дела в том, что каждый из нас так или иначе безосновательно ущемлен. Мало того, что его подозревают в преступлении, которого он не совершал, полиция за неделю ничего не добилась да и вряд ли способна добиться, а мы так и останемся под грузом ложных наветов.
Бродайк сделал соответствующий жест рукой. Нарочито благородным был не только его баритон, но и сам он с ног до головы. Он был несколько моложе Поула и в десятки раз элегантнее. Его манера всячески подчеркивала то обстоятельство, что ему трудно быть самим собой, потому что (а) он находится в конторе у частного сыщика, а это вульгарно, потому что (б) он обречен на общество лиц, с которыми обычно не общается, а это конфузно; наконец, потому, что (в) предметом дискуссии должна стать его связь с убийством, а это абсурдно. Он между тем продолжал:
- Мистер Поул предложил обратиться к вам за советом и помощью. Меня лично интересует одно: устранение несправедливых придирок. Если для этого нужно поймать преступника и найти улики, отлично, ловите преступника и находите улики. Если виновным окажется Виктор Талботт - отлично, это меня также вполне устраивает.
- Какие там "если", - брякнул Поул. - Это работа Талботта, и ее просто надо связать с самим работником.
- И с его помощницей, Ферди, не забудь, - тихо подсказала Дороти Кейс.
- Бросьте!
Все взгляды обратились к говорившему, чье участие в беседе до сих пор ограничивалось единственной репликой: "Опять они не о том!" Головы пришлось повернуть, потому что он сидел у самого изгиба арки. Его пронзительный голос соответствовал его громкому имени, Вейн Саффорд, и, соответственно, противоречил достаточно тусклой внешности.
Вулф кивнул:
- Согласен с мистером Саффордом, - глаза Вулфа проделали дугу, и он назидательно воздел палец. - Мистер Поул за свои деньги хочет получить непомерно много - не по деньгам. Леди и джентльмены, меня можно нанять, чтоб я поймал рыбу. Но нельзя указывать, какую рыбу конкретно. Вы вправе указать мне, что моя конечная цель - поимка убийцы, но вправе ли вы говорить мне, кто он, не имея никаких улик: тогда зачем тратить на меня деньги?
Все промолчали.
- У вас есть улики, мистер Поул?
- Нет.
- Откуда же вы знаете, что это сделал Талботт?
- Знаю - и кончено. Мы все знаем. Даже мисс Кейс знает, только слишком она упряма, чтоб признать это вслух.
Вулф снова прочертил взглядом дугу.
- Это правда? Вы все так думаете?
Молчание.
- Значит, идентифицировать рыбу предстоит мне. Возражений нет? Мистер Бродайк?
- Да.
- Мистер Саффорд?
- Да.
- Мисс Руни?
- Да. Только все равно, по-моему, это сделал Вик Талботт.
- Никак вас не перевоспитаешь... Мисс Кейс?
- Да.
- Мистер Поул?
Нет ответа.
- Мне нужны официальные полномочия, мистер Поул. Если подтвердится кандидатура мистера Талботта, у вас будет возможность выплатить мне надбавку. Так или иначе, я нанят для установления фактов?
- Разумеется, реальных фактов.
- А других не бывает. Даю гарантию обходиться без нереальных фактов. Вулф нажал кнопку у себя на столе. - Да будет вам ясно, что вы несете ответственность, равно: коллективную и индивидуальную - по договору со мной. А сейчас...
Дверь холла отворилась, вошел Фриц Бреннер и приблизился к Вулфу.
- Фриц, - сообщил ему Вулф, - обед рассчитывай на пятерых гостей.
- Да, сэр, - ответил Фриц, не моргнув глазом. Таков уж Фриц - и учтите, что он сумеет выкрутиться, не опускаясь до омлета или консервированного супа. Когда он открывал дверь, Фрэнк Бродайк вдруг заявил протест:
- Лучше имейте в виду четверых. Я скоро уйду - у меня свидание за обедом в другом месте.