Вик удивился:
- Да ведь об этом писали и писали...
- Знаю. Но на что мне журналистские гипотезы, вы-то сами в наличии. Разумеется, если для вас не болезненна сама тема.
Талботт улыбнулся не без горечи:
- Может, прежде была. Но за прошлую неделю меня от этого излечили. Десятки миллионов прочитали, что я по уши влюблен в Дороти Кейс - с разными вариациями. Ладно, это так. Хотите запечатлеть мои признания на фото? - Он повернулся к своей невесте. - Я люблю тебя, Дороти. Глубоко, безумно, всем сердцем. - Он возвратился к Вулфу. - Вот вам мотив.
- Вик, милый, - Дороти адресовалась к его профилю. - Ты полный дурак и полное очарованье. Я так рада, что у тебя хорошее алиби.
- Вы доказываете любовь тем, что убиваете престарелого родителя... сухо заметил Вулф. - Это так?
- С некой точки зрения - так, - согласился Талботт. - Вот что за ситуация сложилась: Зигмунд Кейс - самый знаменитый, самый преуспевающий мастер промышленного дизайна и Америке и...
- Чуть! - вспылил Бродайк, даже не испросив слова.
- Случается и так, - улыбнулся Талботт, будто вынося проблему на рассмотрение собравшихся, - случается и так, что ревнивый мужчина рвет и мечет пуще любой ревнивой женщины. Вам, без сомнения, известно, что мистер Бродайк сам занимается промышленным дизайном - более того, практически он-то и придумал эту профессию. Немногие предприниматели рисковали запускать новый образец - парохода, поезда, самолета, будильника, чего угодно, не получив консультацию у Бродайка, пока я не перехватил инициативу в пользу Зигмунда Кейса. Как раз поэтому я сомневаюсь, что Бродайк убил Кейса: кабы он совсем потерял голову от зависти, он не стал бы убивать Кейса, он убил бы меня.
- Вы рассуждали о любви, которая при определенных обстоятельствах оказывается мотивом убийства.
- Верно. Но Бродайк сбил меня с темы, - Талботт пригнул голову. - Так о чем я... да, значит, я обеспечиваю Кейсу сбыт, и слух о том, что своими успехами он обязан мне, не дает ему покоя. Избавиться от меня, он, впрочем, не решается. А тут еще я люблю его дочь и хочу, чтоб она стала моей женой. Но он имеет большое влияние на нее - если б она любила, как я, это не имело бы решающего значения, да ведь она меня не любит...
- О, Вик, - запротестовала Дороти, - ну, разве я не говорила тебе сто раз, что безоговорочно пошла бы за тебя, как дважды два, если б не папа. Я же люблю тебя.
- Вот и все, - сказал Талботт Вулфу. - Налицо мотив. Несколько старомодный, конечно, где уж ему до современного индустриального дизайна; но, с другой стороны, достаточно надежный. Естественно, именно так сперва думала полиция, но натолкнулась на неопровержимый факт: во время убийства я находился в другом месте. Вряд ли они насовсем вычеркнули меня из списков. Наверняка теперь их сыщики да шпики охотятся за моими наемниками. Трудная у них будет охота. Только что мисс Кейс обозвала меня дураком. Дурак-то я дурак, но не такой, чтобы нанимать кого-нибудь для убийства.
- Хотел бы надеяться, - вздохнул Вулф. - Нет ничего на свете лучше, чем приличный мотив. А что же с алиби? Полицию оно убедило?
- Идиоты! - возопил Поул. - Эта девица на коммутаторе...
- Я обращаюсь к мистеру Талботту, - рявкнул Вулф.
- Не знаю, - признался Талботт. - Надеюсь, что да. Меня до сих пор забирает дрожь; надо ж случиться такому везению: я поздно лег спать в чу ночь, когда Кейса убили, стоило мне оказаться на прогулке с ним вместе, и конец, сидел бы я сейчас за решеткой. Тут дело во времени. Конный полицейский заметил Кейса верхом на лошади в парке близ шестьдесят шестой улицы около семи десяти, а убили Кейса в районе девяносто шестой улицы. Даже галопом он не добрался бы туда по тропинке раньше семи двадцати. А галопа не было, галоп можно было бы определить по лошади. - Талботт развернулся. - Вы по этой части дока, Вейн. Казанова ведь не был в поту?
- Это ты так считаешь, - вот и все, что он услышал от Вейна Саффорда.
- В общем, он не был в мыле, - сказал Талботт Вулфу. - Вейн тоже замешан в этом деле... Повторяю, Кейс не мог очутиться там, где его убили, ранее чем в семь двадцать пять.
- А вы? - спросил Вулф
- Ну, а мне повезло. Я частенько ездил с Кейсом по парку в этот дикий час - дважды-трижды в неделю. Он пытался вынудить меня каждый день, но я как-то выкручивался в половине случаев. В нашем общении не было ничего светлого, ничего светского. Наши лошади шли бок о бок, а мы толковали о деле, если только ему не приспичит поболтать о беге... Живу я в отеле "Черчилль". Вечером в понедельник я вернулся поздно, но попросил разбудить меня в шесть утра: ведь я уже несколько дней не выезжал с Кейсом на прогулки. Когда, однако, по телефону позвонила эта девушка рано утром, мне чертовски хотелось спать, ну, и я попросил ее позвонить в академию верховой езды, предупредить, что меня не будет, и разбудить меня в семь тридцать... Так она и поступила. Мне по-прежнему не хотелось вставать. Но пришлось, потому что предстоял деловой завтрак с одним приезжим клиентом. Я заказал ей двойную порцию апельсинового сока, и через несколько минут появился официант. Кейс был убит в верхней части города в семь двадцать пять, не раньше, вероятнее, даже позднее. А я был у себя в комнате, в отеле "Черчилль", за три мили оттуда. Представляете, как я рад, что обеспечил этот звонок - второй, на семь тридцать.
Вулф кивнул:
- Такая мощная броня - и вы спешите примкнуть к этому сборищу. Почему?
- Девушка на коммутаторе и официант! - саркастически фыркнул Поул.
- Хорошие, честные люди, - возразил Талботт и вернулся к Вулфу. Отнюдь не спешу.
- Можно, стало быть, считать, что вас здесь нет?
- Я здесь, конечно, но вовсе не для того, чтоб присоединяться к каким бы то ни было сборищам. Я здесь, чтоб воссоединиться с мисс Кейс. А воссоединение с мисс Кейс - ради этого можно и поспешить. Что касается остальных, то все они, кроме, пожалуй, Бродайка...
Дверной звонок опять прозвенел, и, поскольку среди новых пришельцев могли оказаться лишние, я поспешил в прихожую, опередив Фрица, и приник к нашей оптике одностороннего действия на входной двери. Увидев, кто стоит там, на ступеньках, я закрепил цепочку, отпустил дверь на два дюйма и кинул в щель:
- Не хочу простужаться.
- Я тоже не хочу, - ответствовал грубый голос. - Отворяй запор.