Я сама уже начинала заводиться. Столько сил и нервов истрачено, и ведь все так гладко шло. Нет, в последний момент случился какой-то перекос. Какой? Попробую выяснить. Вот только мне уже просто жизненно необходимо было или глотнуть чего-то крепкого, или же встретить хотя бы одного человека в ближайшие пять минут, пока я сама не начну крыть всех и вся матом, пусть и многоэтажным.
Крепкое можно было найти на кухне. Там же нашлась и молчаливая пожилая чета.
— Так! — Гаркнула с порога я, сразу предупреждая какие бы то ни было попытки юлить и врать. — Сначала мне ром, затем объяснения, что происходит в этом сумасшедшем доме.
Супруги быстро переглянулись, Иннара вздохнула, извлекла кувшин и поставила на стол. Подумала и сама плеснула вина в первую подвернувшуюся кружку.
Я без сил плюхнулась в полюбившееся кресло, одним глотком, не почувствовав вкуса, опустошила содержимое. И все же алкоголь, теплом растекшийся внутри тела, принес некоторое облегчение и спокойствие.
— А теперь, дорогие мои, выкладывайте, с какого перепугу ко мне врывается наше чудо и закатывает истерику.
— Лучше иди к господину, — промолвил Гарор, — самым верным будет.
— Да я вам, что, гонец какой-то, туда-сюда свою задницу таскать?
А еще чего мне предложат?
— Иди-иди, — мягко подтолкнула служанка, — видно, сама судьба вмешалась, и не нам лезть.
Ну, это совсем уже ни в какие ворота не лезет. Судьба, значит, решила все мои старания свести на нет? Я сейчас такую судьбу ящерице хвостатой устрою, что не побежит, полетит жениться, как миленький.
Я потащилась наверх.
— Ну, ты-то хоть поведаешь мне обо всех ваших злоключениях? — С порога лаборатории оповестила я о своем присутствии. — Ты здесь вообще?
— Здесь, — сухо отозвался Арвелл и вышел навстречу. Да… выглядел он как-то совсем не торжественно. Может, во внешнем виде и кроется причина всех трагедий моей ученицы?
— Это хорошо, — выдохнула я. — А теперь рассказывай, чем ты обидел нашу принцессу, а я постараюсь придумать, как убедить ее простить тебя.
Дракон приблизился ближе.
— Пойдем.
— Еще один… — прислонилась я к косяку, не намеренная более совершать ни одного лишнего шага. — Тут у всех массовый приступ косноязычия случился?
— Пойдем, — повторил таким тоном мужчина, что все предыдущие намерения были едва ли не посланы к чертям.
— Нет, — решила я настоять на своем. — Пока не объяснишь, что произошло, я с места не двинусь.
Наверное, такое я могла бы говорить кому угодно, но не человеку, в своей второй ипостаси являющимся драконом. Видимо, поняв, что я не шучу, и действительно буду подпирать косяк до победного конца, он без лишних слов закинул меня себе на плечо и куда-то понес.
О да, я могла вырываться, кричать, ругаться, царапаться, дергать ногами и молотить кулаками в каменную спину. Я это и делала, шипя и извиваясь дикой кошкой, но все оказалось бесполезным. И мне пришлось, признав явное физическое превосходство Арвелла, постараться лишь удобнее устроиться на его плече и насмешливо протянуть:
— Не устал?
— Нет.
Ну, хоть не лапает, молча несет по коридорам, все ниже и ниже, не сбиваясь с шага и ровно дыша. Я намотала на палец черную прядь, не сильно, но мстительно дернула — нет, никакой реакции, как будто подо мной не человек, машина. Но такое неадекватное поведение меня тревожило все больше и больше. А когда мы миновали первый этаж и стали спускаться в подвалы, то мне уже действительно стало не до веселья. Что надумал этот псих? Что пришло в его ненормальную голову? Я скрипнула зубами, стремясь удержать ставший уже настоящим страх. Пытки? Месть? Что-то еще? Он прознал про мое желание украсть драгоценности? Еще что-то? Я ногтями впилась в спину, с тоской и ужасом глядя на то, как мимо проплывают тусклые факелы, как удлиняется череда решеток по обе стороны, как все дальше и нереальнее выглядит помельчавший выход к свободе. Что же ты удумал, разноглазый? Что сейчас со мной будет?
— Ар… Арвелл, — зашептала я жарко и сбивчиво, — пусти меня, пожалуйста, отпусти! Не делай мне ничего, не надо… ты меня пугаешь, Арвелл, перестань, прошу.
Лишь придерживающая меня рука напряглась, крепче прижала к плечу, предотвращая попытку побега.
Мы продвигались все дальше и дальше. Сокровища, значит? Все дело в них? Но я ведь ничего не украла еще, ничего не взяла, я пока еще ни в чем не виновата!
Рутхел снял меня резко, поставил. Вот сейчас и надо рвануть. Но нет, холодные жесткие пальцы уже обхватили запястье, не оставляя ни малейшего шанса освободиться.
Мы были у той самой двери, которую я с огромным трудом смогла открыть. Разноглазый же отворил ее одной рукой без видимых усилий.
Блеснул металлом стилизованный дракон, грозным взглядом вонзились горящие глаза, вздыбились пластины крыльев.
— Эта машина, — кивнул в сторону дракона Арвелл, — средство для упрощения сложного и длительного ритуала воссоединения. То, что ранее причиняло боль и соединяло навсегда, теперь свелось к действию в несколько минут.
Он говорил спокойно, ровно, не позволяя себе никаких эмоций. Будто лекцию читал притихшей аудитории или показывал пример решения уравнения, разобранного им самим уже тысячу раз.
— Единожды связав себя узами, драконы уже не способны что-то изменить, ибо такова их природа. И если ошибался дракон, то это была не та ошибка, которую можно исправить.
— И?
— Мы не соединились с Эллис узами потому, что машина ее отвергла.
— Нормально, — протянула я. И из-за этого нужно было меня тащить чуть ли не через весь замок сюда? Однозначно, тут даже не сумасшедший дом, а натуральный детский сад. — А не пробовал доверять не машине, а сердцу? А еще лучше — собственным мозгам?
Дракон ощутимо скрипнул зубами, и я невольно притихла, поняв, что лучше сейчас следить за своим языком. Или я не все понимаю, или же рядом со мной стоит далеко не самый безопасный и сдержанный человек.
— А не приняла потому, — уже мягче после некоторой паузы добавил Арвелл, — потому что в нее попал генетический материал иного человека, не Эллис. Твой.
— Мой? — Изумилась я. — Ты это… совсем того?
— Твой, — повторил Арвелл, — только ты постоянно рыскала по моему дому.
Когда? В памяти всплыл почти незаметный укол, даже ранки не оставивший. Этого, что ли, оказалось достаточно? Или простого прикосновения хватило?
— И что же теперь? — Голос подвел, дрогнул и зазвучал чуждо, хрипло.
— А вот что.
И он с силой содрал с моего запястья привычный и удобный широкий браслет, втолкнул мою руку в желоб под металлическое крыло дракону. Совсем, что ли, охренел?
— Пусти!
Вложил свою.
— Не вздумай!
Я не знаю, что сейчас происходило, но мне это не нравилось все больше и больше. Ритуал? Этот придурок что-то говорил о ритуале ведь! И это значит…
Вспыхнули ярче каменные глаза.
— Ненормальный!
Два огонька, как брызги умирающего солнца, сталь, твердая, как уверенные потоки воздуха под крыльями.
— Перестань! Немедленно! Прекрати! Твою же…
Я осеклась, когда обожгло едва ли не до кости, пронзило болью и тут же отпустило. Хватка ослабла, и я рывком высвободилась. Но поздно: правую руку обвивал новый, едва ли не вросший в кожу браслет, тускло поблескивающий платиновыми краями и приковывающий взгляд черной полосой по центру с антрацитовым переливом.
Я долго на него глядела, отупело и бездумно, не чувствуя совершенно ничего. А потом внутри меня вдруг что-то взорвалось и застлало все красной пеленой.
— Вот ты в своем уме, Арвелл? Ты хоть чем-нибудь подумал? В твоей пустой голове хоть что-то есть? Идиот! Кретин! Бестолочь хвостатая! Психопат! Ненормальный!
Мне уже не хватало воздуха…
— Придурок! Тварь! Ненавижу тебя! Вот только не говори мне, что мы сейчас поженились! Скажешь — убью! Тут же! На месте!