- Девочка, ты использовала слово на «ТОТ» момент. Были другие?
- Были… Профессор. Уверена - Вы читали мои отчёты по двум экспедициям. Там описано всё в подробностях.
- Всё ли? Мне показалось, что далеко не всё. – Глевнер сел рядом с девушкой, заглянул ей в глаза. – Девочка. Я же знаю тебя чуть не с рождения. Мы с твоим отцом столько… Не будем об этом… Скажи, ты ведь почувствовала нечто бо́льшее к этому парню, чем просто интерес учёного? Влюбилась? И позже осознала, что выброс гормональных эмоций характеризовался мимолетным влечением к достойному сопернику? Романтическая влюблённость к старшему по развитию?
- Влечение к сопернику? – Мара попыталась улыбнуться, но у неё не получилось. – Вы как скажете… Особенно про интерес познания учёного. Смешно, правда. Я ведь не дитя, не ученик и даже не студент. Не забыли, что у меня средняя степень учёного? Ещё две ступени и сравняюсь с Вами, профессор. Мне друзья, коллеги постоянно говорят, что надо сделать ещё пару шагов вперёд, а потом… а мне не хочется делать эти шаги. Особенно сейчас. Зачем? Для кого и для чего? Для науки или для собственной гордыни? Ради благополучия мира? Нелепо, потому что лучшие представители мира, наш Совет меня смешал с… грязью. Спросите, откуда такие мысли, такое настроение? Отвечу. Категорический запрет Совета на общение с Антоном всю миссиию свёл к провалу. Это поняла за многие последующие месяцы, вернувшись домой, проведя неоднократный анализ (чуть ли не поминутно) как своих действий, так и коллег. И нашла ТПР - точку принятия решения… Позвони я Антону на следующий день, как появилась ТАМ, всё сложилось бы иначе. У ВСЕХ сложилось бы иначе. Эти слова не пустое сотрясание воздуха. Как появилась возможность - загрузила все данные в центральный процессор Академии и через пару дней получила единственный результат, машина подтвердила мои размышления - ВСЁ решал один-единственный звонок, понимаете? А каков итог? Члены Совета, которые ранее категорически запретили личный контакт, в итоге именно меня обвинили в провале миссии. Всё свалили на меня, в итоге понизив на две ступени в гражданском статусе, навсегда запретив перемещение между мирами. К тому же втихую лишив звания Героя Нации. ОНИ чего хотели этим добиться? Унизить меня? Ну, сделали, получилось. А что и кто от этого выиграл? Ничего и никто! Сами члены Совета никак не пострадали – виновна ведь я, а они как были небожителями, вершителями судеб, так ими и остались. И ведь до сих пор никто из них так и не ответил за свою ошибку... Обидно и больно за несправедливость. Понимаю, что противопоставить ИМ ничего не могу, да и… никто не может. Ни папа, ни Вы, ни кто другой. Сами ведь пострадали, хотя не были виновны, так, за компанию. Поэтому сейчас, будь моя воля, уехала бы куда только можно, лишь бы подальше. Чтобы ни видеть ИХ и не слышать.
- Я тебя понимаю, Мара, - пожилой мужчина опустил голову. – Ты показала себя с самой лучшей стороны, поставив на первое место дело, отказавшись от личного. И люди это знают, оценили по достоинству. Что касается Совета, решение было вынесено далеко не единогласно. Пояснить? Было высказано предположение одним из…, что ты можешь забыть про долг, решая собственную судьбу. Прости. Понимаю, что это далеко не те слова утешения, которых ждешь, но пойми – на возможный контакт с другой стороной возлагаются огромные надежды, поэтому…
- Поэтому подобных мне не берут во внимание. Зачем народу мои чувства? Зачем ему нормальные отношения среди коллег Отдела и Центра? Зачем вообще… я? Знаете, коль пошёл такой разговор, я решила снять с себя ранг преподавателя и Наставника курса. Дорабатываю до конца текущего цикла обучения и увольняюсь. Таких как я - множество, это мне однозначно дали понять... Мои знания, опыт, даже неудачный опыт никому не нужны. Поэтому, профессор, заранее ставлю Вас в известность об уходе, чтобы искали замену. Времени для этого много.